Рассвет

— О, но у меня предчувствие, — романтически вздыхает Сесилия.

— Что ты здесь делаешь так рано? — спросил Ральф, спустившись в кухню.

— Сижу и думаю. Я так счастлива, что ты выиграл.

— Да, эту битву выиграл. Но война против джонсонов не закончена, ни здесь, ни в Боснии.

— Да, и та, и другая — скверные войны.

— Конечно. Мы знаем, что они создают множество групп под разными именами, распространяют неонацистскую литературу, вовлекают молодежь. Они распространяются как болезнь, как вирус.

— Слава Богу, Том преодолел этот вирус.

— Да, это так, — отозвался Ральф. — Ты получила от него известие?

— Хорошее. Знаешь, колледж Холли в трех часах езды, и Том занял у приятеля машину, чтобы съездить к ней. Он пригласил ее на ленч, и все прошло очень хорошо. Приятель сказал ему, что она «хорошенькая девчонка», а когда Том рассказал ему свою историю, то отнесся к ней, по выражению Тома, «вполне нормально». И другие его однокурсники тоже.

— Том хороший парень, я всегда так считал. Одно время он был очень настроен против меня, я даже боялся, что не смогу больше приходить к тебе. — Ральф помолчал, обдумывая прошлое. — Никогда не забуду тот день, когда я явился в твой дом с этими ужасными известиями. Я не представлял, как расскажу вам об этом. У меня сердце готово было выскочить.

— А выглядел ты спокойным.

— Это профессиональная выдержка.

— Ты — добрый. Ты — это ты, причем тут твоя профессия…

Он сжал ее руку.

— За короткий срок мы прошли долгий путь, Лаура.

Он смотрел на нее так проникновенно, с такой страстной серьезностью, что у нее защемило сердце.

— Я говорила тебе однажды, — задумчиво сказала она, — а может быть, мне только кажется, что говорила… Я верю, у каждого в этом мире есть «другое я», и он должен искать и найти его. Я сразу поняла, что нашла это в тебе. При первой же встрече…

— И ты испытала такое чувство впервые?

— Я прожила полную женскую судьбу, но такого, как с тобой, — не было. В точности такого.

— Значит, все-таки?..

— Однажды.

— Я не расспрашиваю.

— Это старая история. Она давно кончена и прожита. Так же как кончена и прожита моя судьба как миссис Омер Райс. Может быть, она окончилась даже раньше, чем я поняла это.

«До того, — подумала она, — как я узнала о безмерном обмане моего супруга… до того я уже предчувствовала это…»

Наверное, она сегодня доскажет Ральфу эту историю… но позже, позже… Весь день еще впереди.

— Ты не будешь работать сегодня?

— Нет. Имею право отдохнуть хоть один день после победы на выборах.

— А что ты будешь делать?

— Знаешь что? Я бы хотел вернуться наверх.

— Да, — счастливо улыбнулась она, — «вернуться наверх». «Это правильно, — думала Лаура, — это логическое развитие пути друг к другу с того момента, когда мы сидели вместе в кафе «Феникс», и я подумала, что он похож на Авраама Линкольна. Абсурд — Линкольн, родившийся к югу от Мэсон-Диксон».

— Чему ты смеешься? — спросил он.

— Просто улыбаюсь…

Они поднялись в спальню, и в дверях он крепко сжал ее в объятиях. Глядя в его блестящие счастливые глаза, она подумала, что обрела его навсегда и никогда не потеряет.

После обеда они сидели на веранде. Ральф перебирал струны гитары, которую когда-то, несколько лет назад, засунула на полку тетя Сесилия. Густой звук задрожал в воздухе. Вдруг Лаура положила руку на его пальцы.

— У меня есть письмо, которое пришло три дня назад. Но я не хотела тебя беспокоить до выборов.

— Беспокоить? В письме плохие новости?

— Сам решишь, какие. Прочитаешь? Или я тебе прочитаю?

— Прочитай ты, пожалуйста.

Она вынула листок из конверта и начала читать напряженным, словно не знакомым ему голосом:

— Отправитель — Френсис Элкот, Нью-Йорк. Вот письмо:

«Дорогая Лаура!

Когда ты получишь это письмо, меня уже не будет в живых. Завтра мне предстоит операция на сердце, и мне не верится, что я переживу ее. Наверное, я умру — ведь я уже достиг возраста, в котором умер мой отец. Элкоты недолговечны. Если я останусь в живых, мой поверенный уничтожит это письмо. Тогда я приеду к тебе и сам расскажу то, что скрывал долгие годы.

После того, как я покинул родной дом, я возвращался два или три раза, но не находил в себе мужества встретиться с тобой. Поверишь ли, — подходил к твоему дому, смотрел на колокольчик… и не звонил.

За прошедшие годы было несколько «эпизодов», после которых меня вновь одолевали неотступные мысли о тебе, Лаура.