Рассвет

— А знаете, мне это неудобно. Я живу-то почти рядом, и у отца тут друзья. Священник нашей церкви. Отец меня убьет, если узнает, что я был на этом митинге.

Дэдли обернулся, глаза его блестели как стальные лезвия.

— Куда ехать? — спросил он отрывисто. — Что ж мне, всю ночь здесь стоять, пока ты трясешься, словно старая баба.

— Налево. Проедешь теннисный клуб, еще раз налево, и начинается улица Фейрвью.

Сердце Тома забилось. Он позволил назвать себя «старой бабой» в присутствии Робби.

— Я и не думаю дрожать, — сказала он жестко. — Я не только об отце думаю. Если мы дадим неверную информацию, да еще инцидент может оказаться не очень красивым — это может повредить и нашей работе, и нашей учебе в колледже, Робби.

— А, может быть, Том прав, мистер Дэдли? — нахмурив бровки, спросила Робби. — Джим Джонсон рассчитывает на нашу помощь в избирательной кампании, так не надо ввязываться в сомнительную историю.

— О'кей, проедем улицу, припаркуем машину, а сами пройдемся, посмотрим. Интересно ведь.

Была темная облачная ночь, да еще старые дубы смыкали свои вершины над улицей Фейрвью. В конце улицы было припарковано множество автомобилей и фургонов; людей в них не было. С другого конца улицы собралась толпа человек в сто. Люди стояли на лужайке перед каменным домом; на подиуме, составленном из деревянных ящиков, стоял оратор. Свет фонарей по углам террасы углублял окружающую темноту, и сцена казалась фантастической.

— Это Грег Андерсон, учился с ним короткое время, — прошептал Том.

Должно быть, оратор говорил уже долго, — толпа устала, люди перешептывались, переминались, а юноша на подиуме пронзительно кричал, чтобы привлечь их внимание.

— Чего хотят эти люди, подстрекаемые либералами? Преимуществ в получении рабочих мест, в поступлении в университеты, они хотят проникнуть и в правительство. Чего же больше? Они хотят занять все первые места, подчинить нас себе. Вот, посмотрите на этот дом за нами! Кто бы из вас не хотел поселиться в этом чудесном доме? А вселяться в такие дома будут они, да и в Белый дом проникнут. Хотите вы этого? Не хотите, так голосуйте за Джима Джонсона, он этого не допустит. Он возглавит борьбу с этим злом.

Слушатели снова вдохновились, все головы повернулись к оратору. Вдруг послышался как бы топот лошадей. Том увидел отряд из нескольких десятков людей в тяжелых сапогах, которые и стучали по мостовой, в касках и закрывающих лицо темных очках. Они хором что-то проскандировали и ринулись через низкую изящную металлическую ограду особняка Блейров. Крики, топот, гам — и вдруг звон разбитого стекла. Все окна нижнего этажа были разбиты одновременно, словно по команде. В неосвещенном доме раздался жалобный испуганный детский крик, успокаивающий женский голос.

— Не расходитесь! Нам ничего не сделают! — кричал Грег Андерсон.

Но люди опрометью бежали к своим машинам и фургонам, ревели гудки, возник настоящий хаос. Том, Робби и Дэдли побежали к машине.

— Что делать? — спросил Том.

— Проклятые идиоты, — пробормотал Дэдли. Уже раздавались гудки полицейских машин и фургонов.

— Надо выбраться отсюда, — растерянно сказала Робби. Том, стоявший около машины Дэдли, увидел в проехавшем мимо линкольне знакомые лица.

— Боже милостивый, Робби, это наш священник с женой. Друзья мамы. Они меня узнали.

— Иди в машину! Никто тебя не узнал в этой суматохе.

— Я уверен, что узнали!

— Живо в машину! — яростно заорал Дэдли. Он сдал назад и сумел вывести машину из толчеи.

— Да если они тебя и видели, Том, — продолжала успокаивать его Робби, — ты ведь не бил окна. А они и сами, небось, явились сюда поглазеть.

— Это другое дело. Они живут тут рядом, за углом. Дэдли сумел вырваться с улицы Фейрвью, завернул за угол, за другой. Сирены полицейских машин слышались уже вдалеке. Том сказал:

— Шоссе недалеко. Я выйду и пойду домой.

— Сначала укажи мне направление, — прорычал Дэдли. От него терпко пахло потом.

— Направо и внизу обогнуть холм.

— Черт возьми! — простонал Дэдли. — Хуже с нами ничего случиться не могло. Оказаться свидетелями инцидента с черными подонками, а если нас видели — уж непременно объявят участниками.

В воображении Тома возник шум толпы, рев гудков, искаженные лица в свете фонарей.

— Надеюсь, никто из черных не пострадал.

— А, не все ли равно, — сердито откликнулась Робби.

— Неужели все равно? Ведь это же люди.

Дэдли злобно рассмеялся:

— Люди, которые сами на это нарывались. Поселиться в фешенебельном районе им захотелось. Ведь ты же не лезешь в Букингемский дворец.

Да, в самом деле. Эти люди не принадлежали к кругу Ордвеев, Андерсонов, семьи священника. Да, они не вписывались в этот круг, и Том не хотел бы, чтобы они вписались. Всяк сверчок знай свой шесток.

Этот парень, Грег Андерсон, устроил митинг протеста, и его отец, наверное, поддерживает его. А родители Тома и сейчас, наверное, мирно сидят на веранде и читают газету.

— Что с ними сделает полиция? — спросил он Дэдли.