Рассвет

Во-первых, мы прибыли на запланированную точку, так и не встретив на пути никакого присутствия сил противника. И теперь перед нами вставал еще более важный вопрос – а появиться ли здесь кто-нибудь вообще? Слили Диспетчерскую, и теперь отсиживаются за еще более прочными крепостными сооружениями, поджидая, когда я заявлюсь туда сам. И воцарившаяся после остановки Кара тишина лишь подтверждала возможность подобного развития событий.

Сняв шлем Немезийского комбинезона, я прислушался, настроив уровень восприятия шумов на максимум. Потому как я сам только что мог убедиться, Кар двигался далеко не бесшумно. Не вызывающий дискомфорта вой, позволял двигаться со скоростью не больше сорока километров в час. При увеличении этой скорости, звук становился все более назойливым, повышаясь в тональности в геометрической прогрессии с каждым последующим ускорением. Причем, сразу появилось подозрение, что сделано это намеренно, для достижения очевидной цели – чтобы не гоняли. А потому особого труда услышать звук нескольких Каров не должно составить особого труда даже с большого расстояния.

Но грузиться по поводу правильности принятого решения у меня привычки не имелось. Хотя время шло, и судя по затянувшемуся затишью, сбывались мои самые неутешительные прогнозы. Вместо этого, я предпочел сконцентрироваться на более насущных проблемах. Рану в плече тупо тянуло и напоминающая о себе боль, начав разгораться в центре ранения, обжигала изнутри. Появилась редкая возможность отдохнуть, и весь организм, находившийся в напряжении в течении многих часов, выражал полную солидарность с этим решением. Поэтому я с максимальным удобством устроился в кресле Кара, причем надетый на мне второй комбинезон, не только не мешал, а скорее наоборот.

Самым сложным оказалось очистить взбудораженный разум и отрешиться от всех внешних раздражителей. Для этой цели я использовал личный аутотренинг, разработанный и проверенный мною в самых непростых жизненных ситуациях. Возможно, я даже задремал, потому как время сжалось и сколько я находился в этом искусственном забытьи сказать было сложно даже приблизительно. Слух оставался единственным незаблокированным органом восприятия, и исправно неся боевое дежурство, своевременно подал сигнал к пробуждению.

Еще не придя в себя окончательно, я начал анализировать первые доступные данные. Каров несколько и единственное, что можно сказать наверняка – больше двух. Расстояние удалось определить без труда, потому как они уже преодолели последний изгиб пути и к этому моменту вышли на прямую, плавно переходящую в дугу поворота. А это означало, пришло время активных действий с моей стороны. Водрузив на место Немезийский шлем, я пришпорил своего Россенанда. Выбрав внутреннюю траекторию движения, я в ручном режиме сдвинул Кар как можно ближе к стене от обычного путевого курса.

На этом и строился весь расчет моей атаки. Угловое ускорение, воздействовавшее на Кары противника, в данной ситуации работало на меня. И можно не опасаться встретить на внутренней траектории какое-либо препятствие, потому как центробежной силой все неизбежно будет смещаться к наружной стене. В реальности поворот оказался более затяжным, чем я предполагал, а потому в зоне прямой видимости противник появился несколько раньше, чем я планировал.

Ничего другого не оставалось, и я решил импровизировать. Главное, чтобы они не сбросили скорость до полной остановки, поэтому исполнил левой рукой какой-то неопределенный взмах, который мог означать что угодно. Судя по изменившемуся тону группы из трех встречных Каров, противник снизил скорость вполовину, но по прежнему приближался вполне в соответствии с моим замыслом. Уже откровенно угорая, я еще раз махнул рукой назад, словно говоря: – «Давайте быстрей, чего тащитесь как неживые!» После чего наклонился всем корпусом в сторону пассажирского сидения.

На самом деле я потянулся к Ракетнице, которую положил в ногах преднамеренно. Поэтому я мог еще там взять ее в положение до прицельной стрельбы и уже в этом образе вновь предстал перед противником. Вследствие изгиба дороги, на который я смотрел с внутреннего радиуса, мне оказались видны бока всех трех Каров. Ракурс, и в самом деле оказался невероятно удачен, ведь с этой точки корпуса всех Каров, словно сливались в одну большую цель. Казалось, что стрелять можно не целясь, но именно на первый выстрел я возлагал особые надежды и целился максимально избирательно.