Рассвет

Но что-то глубоко внутри заставило меня инстинктивно насторожиться. Одно дело, когда ты прокладываешь себе дорогу боем, тогда целесообразность движения вперед сомнений не вызывает. Сейчас же меня словно кто-то подталкивал, и естественной реакцией выглядело воспротивиться чужой воле.

Казалось бы, вся энергосистема находилась под моим контролем, но в действительности этот запас энергии предназначался для наземных систем. Если и имело смысл выводить ее из строя, то только для того, чтобы открыть дорогу кораблям, находящимся на орбите. Ну а раз подобной опасности не наблюдалось, Немезийцы с легким сердцем могли смириться с моим присутствием в Аккумуляторной, так как у Ретранслятора имелся собственный запас энергии. Но даже если я что здесь и поврежу, то главное, чтобы было кому ремонтировать, а как я мог лично убедиться, уж запчастей у них – валым-вало. По всему выходило, что мне необходимо продолжать двигаться вперед, но перспектива тупо идти на убой вызывала естественное желание взять тайм-аут и попытаться более пристально разобраться в ситуации.

Тем более и повод нашелся сам собой, потому как лежал буквально под ногами. На скорую ознакомившись по базе Амкера о способе крепления и особенностях отключения аккумулятора от энергоцентрали, я незамедлительно приступил к этой операции с ближайшим от дороги. Стараясь действовать только левой рукой, я бесцеремонно вывалил его на каменный пол и повторил эту процедуру с находившимся рядом. После чего отключил Кар от подзарядки и подогнал к своим трофеям. Погрузка не заняла много усилий благодаря открывающемуся заднему борту Кара, что позволило выполнить всю процедуру, не особо беспокоя растревоженное после боя ранение плеча. Закрыв борт и убедившись, что все барахло в наличии и надежно размещено, я с наслаждением устроился в водительском кресле.

Развалившись с максимальным удобством, я решил дать успокоиться ране, потому что во время стрельбы приклад оружия неизбежно упирался в поврежденный участок. И как я не старался сдвигать его в сторону груди, в ходе боя, приклад вновь занимал привычное положение. Кар целенаправленно двигался в обратную от Ретранслятора сторону, и я уже давно ожидал появления на сцене персонажа, такту и выдержке которого начал восторгаться. Нужно отдать ему должное, умеет выдержать паузу, но все же наступил момент, когда по эмоциям Амкера я понял, что он наконец решился.

– Ну и куда это мы так ломанулись? – выдал он абсолютно естественно и непринужденно.

Внутренне я чуть не поперхнулся этой фразой. Вот уж действительно, тараканы все лучшее уперли. Дело в том, что этот перл из фильма, о котором он даже и представления не имел, как нельзя лучше подходил к данной ситуации. Тем не менее, в свойственной мне манере невозмутимо ответил:

– Узелок завязать.

– Какой еще узелок? – предчувствуя очередную интригу, поинтересовался Амкер.

Путь предстоял неблизкий и под монотонное завывание набравшего крейсерскую скорость Кара, я неспешно начал свое повествование.

– В давние времена в Средней Азии жил один человек, и звали его – Ходжа Насреддин. Он не мог похвастаться ни богатством, ни красотой, но необычный склад его ума пронес память о нем через века. Как и все незаурядные личности, Насреддин обладал живым и непосредственным характером. Но стоило ему выпить, как его темперамент становился поистине необузданным. Однажды, во время очередной дружеской попойки, он по своему обыкновению перебрал, что влекло за собой неизбежную “распальцовку с выходом”. Уточнив, что имеет в виду не только всех присутствующих, а вообще “Всех”, он сделал необдуманное заявление. Дескать, он не только Всех крутил, как хотел и шатал, как вздумается, он еще и видел Всех в самых разнообразных местах, преимущественно экзотического и сексуального характера. И в доказательство сказанного, готов не то, что воробья в поле на коленях загонять, а верблюда через игольное ушко пропихнуть. Неизвестно, какая часть речи особенно не понравилась его собутыльникам, но оставлять без внимания подобные выходки Ходжи им окончательно надоело. Обоснованно опасаясь связываться с этим беспредельщиком в “неадеквате”, они предпочли перенести разборки на более поздний срок, когда у него не окажется столько энергии, чтобы суметь опровергнуть факт своего пустословия.

Когда, с жестоким похмельем и невероятно гадким вкусом во рту Ходжа Насреддин проснулся утром, на улице его уже поджидали вчерашние собутыльники, и масса самой разнообразной публики, привлеченной необычностью происходящего. Испытывая дикий сушняк, Хаджа все же первым делом вышел на улицу, чтобы разобраться с причиной появления у его дверей столь почтенной публики. Тогда ему и была высказана суть претензий в его адрес, и в качестве главного аргумента предложено наглядно продемонстрировать, насколько он способен выполнить взятые на себя обязательства.

– Вот верблюд, вот иголка с самым большим ушком, которое нашли – сказали ему кореша:

– Крути его (в смысле верблюда), верти, как хочешь, но через ушко (в смысле иголки), протаскивай. Отвечай за базар, короче.