Рассвет

Эта новость ни для кого не была сюрпризом. Все и без того давно уже запасали грозди зеленоватых бананов, которые срывали с ближайших деревьев – бананы вешали дозревать под потолочными балками и по стенам. Как только бананы начинали желтеть, за то, чтобы полакомиться ими, приходилось сражаться с тучами надоедливых насекомых.

Многие разыскивали и пробовали другие плоды местных деревьев – ананасы, папайю, плоды хлебного дерева. Поначалу плоды хлебного дерева мало кому нравились, но после того как Лилит показала, как нужно выбирать семенные плоды, а после обжаривать семена на углях, все тут же поняли, что семена эти было не что иное, как то же, что предлагалось в пищу не так давно в огромном первом зале.

Они учились выдергивать сладкую кассаву из земли и выкапывать ямс, который посадила Лилит во время своего первого пребывания и обучения здесь.

Настало время делать свои собственные посевы.

Как оказалось, именно этого момента с нетерпением ожидали оанкали – им было любопытно увидеть собственными глазами сбор урожая поселенцами.

На следующий день двое мужчин и женщина, забрав свои орудия труда, сбежали в джунгли. Никто из людей не знал как вести примитивное хозяйство и не был как следует знаком с основами выживания в джунглях, но эти трое решили выбрать рискованную свободу. Люди ушли, но их оолой остались и не преследовали их.

Собравшись вместе, все присутствующие оолой сплели свои чувственные щупальца и уже через несколько секунд, казалось, пришли к очень быстрому заключению: никто из них не станет обращать внимание на то, что люди периодически будут исчезать. Троицы сбежавших словно и не было здесь вовсе.

– Никто не сбегал, – ответило Никани Лилит и Джозефу, когда те обратились к нему с взволнованными расспросами. – Эти трое все еще находятся недалеко от нас, на острове. За ними ведется постоянное наблюдение.

– Каким же образом их можно найти в этом переплетении лиан и деревьев? – удивился Джозеф.

– За ними наблюдает корабль. Если с кем-то из них случится беда, им немедленно будет оказана помощь.

Через день еще несколько человек решили уйти из поселения. Прошло еще несколько дней и кое-кто из оолой начал выказывать признаки волнения, чувствуя себя явно неуютно. Такие оолой часто сидели одни сами по себе, прямо на земле, и мерно покачивались, их головные и телесные щупальца были стянуты в тугие и темные узлы, похожие, по мнению Лилит, на уродливые опухоли. В таком состоянии оолой не обращали ни на кого внимания – на них можно было кричать, звать, их мог поливать дождь, о них можно было даже споткнуться. Они не двигались с места. И когда щупальца этих оолой совсем перестали реагировать на движение вокруг них, были срочно вызваны члены их семейств, которые должны были позаботиться о них.

Женские и мужские особи оолой выходили из леса и устраивались на дежурство вокруг больного оолой. Лилит никогда не слышала, чтобы кто-то специально вызывал ту или иную пару, но оанкали всегда приходили, словно повинуясь зову.

В полном одиночестве она отправилась к берегу реки, где росло большое хлебное дерево, увешанное тяжелыми плодами. Она решила забраться на дерево – не только для того чтобы набрать сытных плодов, а скорее для того чтобы побыть в одиночестве и насладиться красотой могучего растения. Никогда, даже в детстве, она не отличалась особой ловкостью в лазании по деревьям, но в течение своей тренировки ей пришлось освоить и эту нехитрую премудрость, развить в себе уверенность и кое-какие навыки – в этом занятии она нашла нечто, что напоминало ей Землю, и полюбила деревья и высоту.

С дерева она заметила пару оанкали – они выходили из воды. В воде оанкали не плыли, а просто брели вдоль берега. На мгновение направив на нее свои щупальца, оанкали отвернулись и, выбравшись на берег, побрели вглубь острова в джунгли, к деревне людей.

Сидя в развилке дерева, она не производила ни звука, но оанкали все равно почуяли ее, определив с точностью, где она находится. Это была еще одна пара, мужчина и женщина, пришедшие, чтобы облегчить страдания своего занемогшего оолой.

Узнав о том, что при желании они могут заставить своего оолой страдать, получили ли от этого люди власть над оанкали? Как оказалось, оолой с трудом переносили разлуку с теми, кто только недавно получил их собственных запах, их личный биохимический признак. Они не погибали, хотя и переживали разлуку очень тяжело. Их метаболизм замедлялся, они полностью уходили в себя, и так продолжалось до тех пор, пока не появлялся кто-то из их семейства и не вызывал их обратно к свету и жизни или, что было менее эффективно, не появлялся другой оолой, выступающий в качестве врачевателя. И если способ излечения был только один, тогда почему, когда люди уходили от них в лес, оолой не возвращались к своим семьям? Зачем они оставались страдать и мучиться?