Рассвет Эдема (ЛП)

— Самсон, вы не помните, кусал ли вас бешеный? — я не была точно уверена, как распространяется вирус, передается ли он посредством слюны или крови или вообще чего-то другого. Но Нейтан был укушен, и в клинике все началось именно с этого, поэтому я не хотела оставлять ни единого шанса на повторение истории. — Они укусили вас? — спросила я снова, на этот раз строже. — Или они схватили вас когтями?

— Черт, женщина, я не знаю. Я просто пытался избавится от ублюдка. Я не спрашивал у него, что он там делает со мной.

Я достала из своей сумки последний шприц с болеутоляющим. Пару дней назад я нашла его в своем халате, когда осматривала одежду перед стиркой.

— Это морфий, — сообщила я Самсону, держа шприц в руке. — Он поможет облегчить боль. А еще он обладает снотворным действием, поэтому не беспокойтесь, когда ощутите легкость в голове и захотите поспать.

— Я не хочу спать, — зарычал Самсон, отстраняя меня. — Я не могу заснуть сейчас. Кто позаботится о других, когда эти твари снуют тут?

— Я позабочусь, — тихо произнес Бен.

Губы Самсона искривились. Он посмотрел на Бена, сделал вдох, готовый выдать очередную издевку, но остановился, когда Бен не отвел взгляд. Отец и сын молча смотрели друг на друга, и я не знаю, что между ними происходило, но воспользовалась удобным моментом, чтобы ввести иглу в руку Самсона, делая ему укол обезболивающего. Мужчина вздрогнул, посмотрел на меня и вздохнул.

— Упрямая, несговорчивая женщина, — пробормотал он, хотя, как мне показалось, в его глазах мелькнула тень неохотного уважения. Он фыркнул. — Думаете, знаете, что лучше для остальных? Как и этот невыносимый идиот. Вы двое просто созданы друг для друга.

Я не ответила, не желая огрызаться на раненого пациента, хотя и чувствовала позади себя злость Бена. Вытащив иглу, я потянулась за марлей, когда костлявые пальцы Самсона сжались на моей руке.

Вздрогнув, я обернулась и увидела, что мужчина наклонился ко мне, пристально смотря.

— Позаботься о нем, — прохрипел он едва уловимым голосом. — Если я не выживу, присмотри за ним. Не позволяй совершать глупости. Сейчас он прислушивается только к тебе.

Он обессиленно прислонился к ванне. Какое-то время я сидела, ошарашенная, обдумывая его слова. Во мне закипела злость. У Самсона нет права требовать, чтобы я присмотрела за его сыном, не тогда, когда он сам проявил прямо-таки катастрофическую заботу о нем. Я не нуждаюсь в его приказах, как, впрочем, и в том, чтобы кто-то говорил мне позаботиться о Бене. Самсону самому не мешало бы помнить, что следует заботиться о дорогих людях, даже если они причинили тебе боль в прошлом, я-то и без него знала это. Я и так была здесь ради Бена. Я здесь, потому что…

Причина обрушилась на меня как груда кирпичей, и я чуть не уронила перевязочный материал. Потому что… любила его. Даже несмотря на то, что прошло так мало времени. Я любила его силу, его преданность, его невероятное желание защитить, когда в этом возникает потребность. Люблю то, как он смотрит на меня, как на самую драгоценную вещь в мире, и как нежно скользят его руки по моей коже. Люблю даже его ошибки, чувство вины и внутренние терзания, темноту, в которую он погружается иногда. Люблю все сразу. И я не смогла бы жить без него.

Я влюблена в Бена Арчера.

Я закончила перевязывать рану, мое тело и руки двигались на автопилоте, а мысли были далеко. Все еще ошеломленная я помогла Бену перенести Самсона в комнату и положить на кровать.

Глаза мужчины были закрыты, казалось, для мира он потерян, и это было своего рода небольшим благословением, учитывая, какую боль он, должно быть, испытывал. Как бы там ни было, когда его положили на кровать, он пошевелился и поднял голову, бормоча что-то бессмысленное. Бен посмотрел на меня, затем опустился на колени возле своего отца и наклонился пониже, когда Самсон прошептал что-то, что мог услышать только он. Бен серьезно кивнул, и голова Самсона снова упала на подушку. Наконец, сознание покинуло его.

— Я побуду с ним, — прошептала я, когда Бен встал. Он был мрачен. — А ты пойди и сообщи остальным, что происходит.

Он благодарно кивнул и остановился, как будто хотел что-то сказать, а затем передумал. Развернувшись, он схватил длинную деревянную коробку с верхней полки, поставил ее и осторожно открыл.

Там лежал револьвер, тускло мерцая в темноте. На секунду Бен уставился на оружие, его черты исказила внутренняя борьба. Но затем он вытащил его из коробки и развернулся ко мне.

— Вот, — сказал он, перевернув и протягивая его мне. — На всякий случай.

— Бен…

— Возьми его, Кайли, — глаза Бена умоляюще смотрели на меня. — На случай, если меня не будет рядом, а он… Просто возьми его. Пожалуйста.

С осторожностью я протянула руку и взяла пистолет.

— Бен? — позвала я, когда он уже выходил через дверь. Он обернулся, подняв брови, и я прикусила свою губу. «Просто скажи ему, Кайли. Другого шанса у тебя может и не быть. Скажи ему, что ты хочешь остаться здесь. Что ты хочешь быть частью этой семьи. Что ты влюбилась в него.»