Рассвет Ив (ЛП)

Его плечи напряглись, но он продолжал мыться, как будто я вовсе не стояла там с твердыми, как кедровые орехи, сосками. Он не обернулся, но ублюдок знал.

Я сжала и разжала кулаки и зашагала в ванную.

Глава 8

Салем никак не отреагировал на то, что я нагишом вошла в крошечную бетонную комнату. Он не повернул головы и не издал ни звука, когда я воспользовалась туалетом и осторожно приблизилась к его красивому заду. Вжав ногти в ладони, я сделала глубокий вдох, чтобы восстановить силы.

Туман ледяных капель обжег мою кожу и сжал мои соски. Повернувшись ко мне спиной, Салем опустил руки, потом голову, и по спине у него побежали мурашки.

— Тебе мыло больше не нужно? — мои зубы стучали, а я еще даже не встала под брызги.

— Я собираюсь развернуться, — его глубокий тембр согрел мою покрытую мурашками плоть. — Не убегай.

Я нервно рассмеялась.

— И куда же мне бежать?

Салем издал звук, похожий на смешок, и медленно, дразняще повернулся ко мне лицом.

Его взгляд остановился на мне.

— Чувствуешь себя храброй?

— Чувствую себя грязной, — я задохнулась от непреднамеренного пошлого намека. — Я имею в виду, испачканной. Прошло несколько дней с тех пор, как я купалась.

«Фуууу». Теперь я просто звучала отвратительно.

В глазах Салема сверкнула улыбка, но выражение лица оставалось напряженным и суровым, жилы на шее натянулись, как будто он боролся с желанием посмотреть вниз. Предвкушение заставило мое сердце удариться о ребра. Я хотела, чтобы он посмотрел, взглянул и покончил с этим — чем бы это ни было.

Мы стояли в тупике зрительного контакта. Пока утекали секунды, я колебалась между вспышками жара и холодным ознобом, все мое тело пульсировало от осознания и покачивалось к нему. Должно быть, он заметил это, потому что его ноздри раздулись, а взгляд оторвался и устремился вниз.

Я наблюдала за резкими линиями его лица, пока он неторопливо осматривал меня с ног до головы. На втором заходе он задержался на месте между моими ногами. Мои внутренние мышцы свело судорогой. Его челюсти сжались. Мое дыхание участилось, и его тоже. Я размяла руки.

Ухмылка скользнула по его губам.

— Ярко-рыжая.

А чего он ожидал? Волосы у меня на голове были такими же яркими, как крылья божьей коровки.

Я проследила за его взглядом до моих лобковых волос, но мое внимание сосредоточилось на аккуратном черном пятне его волос. Мои легкие сжались. Неужели я вообразила его безволосым там, внизу? Да, может быть. Если у него и были волосы где-то еще ниже шеи, я их не видела. Не то чтобы я смотрела на что-то, кроме массивной эрекции, указывающей на меня. Мы стояли так близко, что если бы я расслабила напряженный пресс, то раскаленная головка его члена врезалась бы мне в живот.

Я видела все оттенки и размеры человеческих и гибридных гениталий. Большинство старших, человеческих мужчин, родившиеся в старом мире, были обрезаны — это было так варварски для якобы цивилизованного общества. Но мужчины в моем поколении были необрезанными. Как и Салем.

Бледная кожа туго натягивалась на набухшей стали, которая выглядела слишком тяжелой и распухшей, чтобы стоять. Но член стоял, становясь все толще и подергиваясь вверх, пока я смотрела на него широко раскрытыми глазами. Хотя я никогда не видела член так близко, я с уверенностью знала, что его член навсегда останется для меня эталоном, с которым сравнивают других.

Матерь милосердная, он разорвет меня пополам этой штукой. И все же мысль о нем пробудила во мне такой глубокий голод, что мне захотелось просунуть пальцы между ног и тереть их быстро и сильно, пока я не закричу от облегчения.

Это безумие. Я не была новичком в самоудовлетворении, но мне никогда не приходило в голову трогать себя, когда кто-то наблюдал. Салем вложил эту мысль в мою голову, и теперь она мучила меня так сильно, что я не могла остановить свою руку, которая ползла вниз, сквозь мои завитки…

— Черт, Доун, — его рука взлетела вверх, и он схватился за край раковины рядом с собой. — Ты меня убиваешь.

Я резко подняла глаза и ахнула. Его клыки удлинились, заострились, рот приоткрылся, чтобы вместить лезвия из кости. Я не видела его вен, но мои десны болели от взаимного голода. Будь я одна, я могла бы укусить себя за запястье, просто чтобы успокоить дискомфорт.

Откуда, черт возьми, взялась эта мысль? Неужели он каким-то образом проецирует свои чувства на меня? Нет, это… что бы это ни было, я чувствовала, что оно исходит откуда-то глубоко изнутри меня. Из сбивающего с толку, иррационального, инстинктивного места.

Он опустил голову, и его глаза горели серебряным пламенем, когда он изучал меня из-под бровей цвета сажи.

— Я собирался тебя помыть, — он схватил меня за руку и прижал мыло к моей ладони. — Но я не… — он отпустил меня, отступая назад и натыкаясь на раковину. — Мне нужно… снять напряжение… прежде чем…