Рассвет Ив (ЛП)

— А как насчет Мексики? — я выгнула бровь.

Ничего.

Я перечислила наиболее теплые места, упомянув девять кругов ада и Диснейленд, и получила обычное молчание.

— Если вы меня отпустите… — я посмотрела на новенького. — Я могу дать вам власть, богатство и женщин, — я несла откровенный вздор, потому что ни одно из моих реалистичных предложений никогда не работало. — Разве не этого хочет каждый мужчина?

Жесткие и непреклонные охранники даже не моргнули.

— Ну же, — я театрально топнула ногой. — У вас, ребята, никакой привлекательности. Ваши объединенные личности — это пиявка, живущая в холодной бессолнечной пустоте и питающаяся мертвецом. Я могу дать вам колонии плоти, которые можно трахать и кусать. Просто откройте эту дверь, и я позволю вам потусоваться со мной. Кто знает? Моя удивительность может передаться и вам.

Я могла поклясться, что видела, как мужчина в дальнем углу улыбнулся.

— Видишь? — я указала на него и вернула руку к теплу, проникающему через дверь. — Этот парень знает, о чем я говорю. — Я перевела взгляд на нового охранника. — Я не знаю твоего имени, — я не знала имен ни одного из них. — Но у тебя ширинка расстегнута, — неправда. — Ты носишь нижнее белье с единорогами?

Он не опустил глаз, даже не взглянул на меня. Никто из охранников этого не делал. Как и жители этого места. За два месяца никто не заговорил со мной и не признал меня. Сообщение Салема в комнате для оргий было более чем эффективным. Это сделало меня невидимой.

Быть невидимой — чертовски одиноко.

Возможно, мне следует принять предложение Салема присоединиться к нему за ужином. Вот только там будут женщины. Я не могла находиться рядом с ними так, чтобы глаза не застилала красная пелена. Пока не узнаю, что он со мной и больше ни с кем.

— Я дам вам выбор, — я оглядела охранников, и мой голос эхом разнесся по гаражу. — Вы можете отпустить меня и больше никогда обо мне не слышать. Или вы можете стоять там, как шлепающиеся мошонки с отвисшими челюстями, и слушать мою нудную болтовню и опрометчивые предложения. Ну, у меня-то есть все время в мире, чтобы сплетать воедино неприятные оскорбления, нагруженные правдой. Я могу сделать это очень болезненным для вас.

Мои клыки удлинились на долю секунды раньше, чем я почувствовала движение позади себя. Я повернулась, и мой взгляд погрузился в сверкающее серебро.

Салем стоял в трех метрах от нас, расслабив руки и криво улыбаясь. Моя кровь загудела, согревая кожу.

Как долго он здесь пробыл? На противоположной стороне гаража дверь на лестницу была закрыта. Я бы услышала, как она открывается. Его охранники и бровью не повели при его приближении. Должно быть, он был здесь до моего прихода.

— Ты знал, что я приду сюда, — я держалась одной рукой за стальную дверь, не желая отпускать тепло солнца.

— Тебе нравится отвлекать моих охранников, — он подкрался ко мне, голый по грудь, в шортах, низко свисающих на узких бедрах.

Мой пульс участился.

— Они действительно хорошие собеседники.

Салем подошел ко мне и изучающе посмотрел со странной самодовольной ухмылкой на лице.

— Что? — я уперлась кулаком в свое бедро.

Он покачал головой, его улыбка растянулась в широкую ухмылку.

— Скажи мне, — я протянула руку, чтобы ущипнуть его за сосок.

Он схватил меня за запястье и развернул к огромной двери. Скользнув мне за спину грудью, он схватил меня за другую руку, поднял наши руки через решетку и прижал ладони к нагретой солнцем стали.

— Мне нравится твой ротик, — его губы коснулись моего уха. — Твой снисходительный сарказм, — он покусывал мою шею, вызывая дрожь в пальцах ног. — Я люблю твою кривую улыбочку и силу природы в твоих залитых солнцем глазах. Я уж молчу про твою ошеломляющую красоту, — его пальцы сомкнулись вокруг моих, прижатых к двери. — Я люблю в тебе все, Доун, дочь Ив.

Искренность сквозила в его словах, произносимых шепотом. Его лоб опустился на мое плечо, дыхание стало прерывистым. Он смягчался по отношению ко мне, открывался и дарил мне любовь без притворства.

Я повернулась в клетке его рук, мои руки поднялись к его груди, ладони прижались к мышцам, которые были сильнее и горячее, чем сталь за моей спиной. Мои ноги подкосились, и я покачнулась к нему, неуверенно заглядывая в глаза.

— Ты любишь меня? — прошептала я.

Его губы разомкнулись на выдохе, а сильные пальцы обхватили мое лицо с поразительной нежностью.

Ответная эмоция нарастала во мне, глубоко укоренившись и мощно накатывая. Он собирался это сказать. Это утверждение было прямо на его прекрасных губах.

Его руки дрогнули на моих щеках. Тень застлала его глаза, приглушая сияние и омрачая выражение лица. Нет, нет, нет. Что происходит?

Тепло его прикосновения исчезло. Дверь на лестницу распахнулась, и он исчез.

Глава 28

— Ну же. Ты можешь поднять вес и больше этого.

Внутри я вся закипела от хриплого голоса Салема, мои руки сильно дрожали под 54-киллограммовой штангой.

— Я поднимаю вес больше моего собственного, ублюдок, — я лежала на спине, напрягаясь с мучительным усилием, чтобы поднять штангу достаточно высоко и вернуть ее на стойку.