Рассвет Ив

Мои колени сжались, все мое тело замерло, когда я уставилась на коридор в нескольких футах от меня. Салем был либо глупо храбр, либо просто глуп, потому что он прижался щекой к решетке, пытаясь разглядеть, что происходит.

— Ты что-нибудь видишь? — прошептала я.

Он покачал головой, не отрывая взгляда от коридора.

Шаги замерли за пределами видимости, и что-то скользнуло по заляпанному кровью полу. Угол коричневого предмета скользнул под ворота.

Я пошевелила суставами и шагнула в сторону, оглядывая широкую фигуру Салема. В коридоре стояла плоская картонная коробка, заполненная кусками мяса, вареным рисом, водой в бутылках и… бинтами? Я не осознавала, насколько голодна, пока аромат жареной на огне рыбы не наполнил воздух. От этого запаха тошнота усилилась в тысячу раз.

— Покажись, — сказал Салем низким и опасным голосом. Сжав в кулаках перекладины, он толкнул ворота. — Бл*дский трус!

Когда шаги удалились, я уставилась на спину Салема, загипнотизированная тусклым мерцанием его вен. Меньшие капилляры, наиболее удаленные от его сердцевины, исчезли первыми, и выцветание устремилось внутрь, пока его кожа снова не превратилась в чистый холст.

— Салем, твоя спина, — я прищурилась сильнее, сомневаясь в своем чертовом зрении. — Твои вены только что исчезли.

Была ли это иллюзия? Какая-то мутация, связанная с его эмоциями или близостью к нашему похитителю? Может быть, мне ввели химическое вещество, контролирующее зрение?

Он взглянул на свою грудь и снова обратил внимание на коридор.

— Я не знаю, что это значит.

Над головой раздалось электрическое жужжание. Дверь со скрежетом выскочила из рамы, выскользнула из стены и заставила Салема ослабить хватку на воротах. Раздавит ли она его, если он не пошевелится?

— Еда, — я дернулась вперед.

Он зацепил пальцем картонный край и втащил поднос в комнату. Затем он начал бороться с дверью, толкая ее напряженными мышцами. Та не прекратила движение, не поддалась ни на дюйм. Он отдернул пальцы как раз в тот момент, когда дверь захлопнулась.

Ужас последних нескольких минут повис в воздухе. Каждый вдох отдавал застоем и болезнью, усиливая страх, свернувшийся внутри меня. Салем сделал шаг в мою сторону, но то, что он увидел в моем лице, заставило его остановиться на расстоянии вытянутой руки.

Затаив дыхание, мы смотрели друг на друга, и его свинцовые глаза изучали мои. Доверие — не то слово, которым я могла бы описать чувство, притягивавшее меня к нему, но, черт возьми, он был единственным потенциальным союзником, который имелся у меня в этом кошмаре.

— Это было действительно хреново, — я подошла ближе, вглядываясь в его безупречное лицо в поисках намека на человечность.

«Пожалуйста, пусть ему не будет безразлично то, что только что произошло».

— Я же велел тебе закрыть глаза, — он уставился на свои искалеченные руки, его непроницаемый взгляд был обращен внутрь.

Я не ожидала слез раскаяния и каких-либо явных признаков эмоций, но он казался… ошеломленным, встревоженным. Это намного лучше, чем безразличие.

— Наш похититель — гибрид, — сказала я с 99 % убежденности. — Полагаю, похитители, поскольку гибриды никогда не работают в одиночку.

Может быть, теперь они наблюдают за нами? Я оглядела комнату, ища трещины или дыры в стенах и потолке. Все было запечатано. Я даже не была уверена, как мы получаем воздух. Не было никакой возможности шпионить за нами.

— Гибрид? Как ты можешь быть так уверена? — он обошел меня и вошел в маленькую ванную. — Потому что люди не держат гибридных детей в качестве домашних животных?

— Именно. Это слишком опасно, — я не отставала от него, зудя от нервной энергии. — Большинство человеческих матерей убивают своих гибридных младенцев в течение нескольких дней после рождения. Если они этого не сделают…

— Ребенок убивает ее, — он пригвоздил меня убийственным взглядом.

Его мать родила клыкастого ребенка. Были ли это обстоятельство или ее собственная свободная воля, она не убила его. Этот исход не закончился в ее пользу.

Борясь с желанием провалиться в его глаза, похожие на драгоценные камни, я сосредоточилась на его изжеванных предплечьях. Под сворачивающейся кровью укусы, казалось, смыкались. Регенерирует, как гибрид. Как мои отцы.

Обойдя его, я повернула ручку душа на стене. Трубы застонали и выплюнули воду из душевой головки. Я быстро смыла брызги крови со своих рук, не удивляясь холоду. Горячая вода из крана требовала такого уровня инженерной мысли, который можно было найти только в организованных поселениях. Мне следовало бы сейчас отдыхать в таком месте, с Эдди и моими отцами.

Повернувшись к Салему, я заметила на полу под раковиной два испачканных куска картона и пустые бутылки из-под воды. Предыдущая еда, которой его кормили?

— Сколько тебе было лет, когда ты убил свою мать? — спросила я.

— Двенадцать, — нависая надо мной, он даже не пошевелился, чтобы смыть кровь.

— Если ты продержался двенадцать лет, не укусив ее, что случилось? Она что-то сделала с тобой?