Рассвет Кровавой Хабанеро (СИ)

В этом заведении его именовали Мастером. Как позже поняла Узумаки, это было не то званием, не то должностью, а не просто кличкой. У него имелось два главных помощника — старший, тот, который нанимал ее на работу, и младший — совсем еще юнец. Второй помощник шефа Минато Намикадзе с изумлением наблюдал из-за плеча Мастера, как девушка с необычного цвета красными волосами кусается и брыкается, отчаянно пытаясь вырваться.

— Но разве у нас не все работают добровольно? — вдруг спросил он у шефа, не удержавшись.

— В основном да, но есть клиенты, которым нравятся такие дикие кошечки, которых приятно брать силой.

— Что?!

— Не волнуйся, ей заплатят столько, сколько она и за год нигде не заработает. Необразованная провинциалка, ей, в лучшем случае, светила бы должность поломойки, — фыркнул шеф.

— Но вы же удерживаете ее насильно, — не унимался Минато. — Хирузен-сан, вы что, не боитесь что вас привлекут?

— Думаешь? — насмешливо спросил тот, доставая курительную трубку.

***

Ее отправили работать в первый же вечер. Кушина была потная и злая, так что ванну ей принять все же пришлось, а вот краситься и наряжаться в предложенные вещи она отказалась наотрез. Давешние громилы силком притащили ее в комнату, напоминающую гостиничный номер, где ее уже ждали двое мужчин, на вид явных отморозков. Дверь они тут же заперли, деваться ей было совершенно некуда: в дверь не выйти, а окон там просто не было. Ее тут же обступили, зажав между собой эти кадры, были они явно нетрезвыми и рассуждали вслух, как лучше отодрать маленькую сучку.

Кровавая Хабанеро за свою девичью честь сражалась, как тигрица! Но силы были неравны. Ее быстро скрутили, содрали всю одежду и грубо насиловали по полной программе весь оставшийся вечер. Чем отчаяннее она сопротивлялась, тем сильнее ей доставалось в ответ: она получала удары по лицу, ее таскали за волосы, вывернули ей руки и привязали к спинке кровати, а потом снова насиловали. Она не собиралась плакать, но слезы сами катились из глаз без остановки, особенно после того, как один из подонков заехал ей по носу. Казалось, что больнее, чем ей сделали уже, быть не может, но она ошибалась: ее перевернули на живот и тот, что из тех двоих был с самой мерзкой рожей, без всякой подготовки втолкнул ей свой член в зад. Им мало показалось осквернить ее спереди, они решили надругаться над ней еще более гнусно…

Кушина не помнила, как смогла выжить после всего этого. Она, разбитая и испорченная, могла думать лишь об одном: ей надо выжить, снова встать на ноги и отомстить. Она найдет этих выродков, где бы они ни были, и убьет. Жестоко и безжалостно. Выбраться… Скорее надо уходить…

Хабанеро не сдавалась, как только отморозки ушли, она из последних сил выползла наружу, ей надо было бежать, как можно скорее. Ноги совершенно не слушались, болело абсолютно все, идти, не то что бежать, было трудно. Навстречу шел светловолосый паренек, работавший на этого ублюдка босса, или Мастера, как тот себя называл. Он с ужасом уставился на окровавленную девушку, всю в синяках и ссадинах. Ей вообще было не до него, она отчаянно пыталась выбраться, но не могла. Кушина потеряла сознание, парень едва успел подскочить и ее поймать. Вблизи все выглядело еще ужаснее, особенно кровоподтеки на лице, лиловый синяк, разливающийся поперек всей переносицы и большой клок волос, полностью выдранный у виска. «Как можно сделать такое с девушкой?» — все, что успел подумать Минато.

К счастью, младший помощник Намикадзе всегда отличался сообразительностью. Он, подхватив ее на руки и пыхтя от усердия, буквально минут за пять дотащил ту до медицинского кабинета. Поскольку постоянного медика в борделе не было, эту должность временно занимала Бивако-сан — жена шефа, которая когда-то работала акушеркой в местном роддоме. Увидев хорошо отделанную девицу, та только и сказала: «Вот черт!»

***

У Хирузена, разумеется, были еще и другие планы на новенькую, но он совершенно не предполагал, что клиенты так уделают ее, что та не сможет работать. Видя «нетоварный» вид последней, он решил не торопиться, все равно она еще свое отработает. К тому же его зануда жена хоть и была далеко несентиментальна, но, чисто по-женски посочувствовав девчонке, настояла на том, чтобы ту на время оставили в покое.

Пока Кушина поправлялась в местном лазарете, Минато взял на себя заботу о том, чтобы приносить ей все необходимое, будь то еда или лекарства; при этом он прекрасно понимал, что самое ценное для нее сейчас — это забота. Он пытался кормить ее с ложечки, так как негодяи вывернули ей обе руки и теперь она едва могла их поднять. Бивако-сан сказала, что растянутые связки еще долго будут заживать, так что придется набраться терпения. Но Узумаки, едва придя в себя, снова начала буянить. Поскольку Минато оказался к ней ближе всех, то ему пребольно досталось коленом по самому сокровенному.

— Меня-то за что? — проскрипел он, держась за причинное место.

— Ты такой же извращенец, как они все! — кричала девица. — Ублюдки! Сволочи! Что вы со мной сделали?!