Рассвет любви

— Роберт Брюс нужен Эдуарду. У него большие владения на юго-западе, и если он снова примкнет к мятежникам, чаша весов может склониться не в пользу Англии. После Фолкерка, когда Эдуард собирал войска, Роберт и шагу не сделал из своих владений. В то время они с Коммином оба были регентами королевства, но союз между ними — штука хрупкая и ненадежная, ведь после Джона Баллиола каждый из них может претендовать на корону.

— Но мне казалось, Брюс изменял вам.

— За эти годы многие дали присягу королю Англии. Коммин каждый раз рвал и метал, узнав о новом отступнике, но ходят упорные слухи, что он не случайно отвел свои войска в той битве, заранее зная, что битва проиграна, и опасаясь попасть в плен. Я не очень доверял Роберту Брюсу, но Уоллес, которому больше всех из нас довелось выстрадать от междоусобной грызни баронов, до сих пор считает его мужественным и смелым человеком и упорно пророчит, что ему и быть королем.

— И, однако, сам он сейчас с Коммином.

— Да. Но Уоллес думает о будущем Шотландии, а Коммин алчен и думает только о себе. Плохо, когда человек владеет столь многим, — его намерения не могут быть чистыми и бескорыстными.

— Но ведь и ты теперь владетельный лорд. — Брендан помялся.

— Хорошо, конечно, иметь свою землю… пахать, собирать урожай, строить дома. У меня никогда ничего этого не было!

— Но ты так дьявольски гордишься своим именем!

— Это верно, — с усмешкой подтвердил он. — Грэмов на свете немало!

— Только пришли они из Англии, — пробормотала она. — Во всяком случае, я так слышала.

Он нисколько не обиделся.

— Да. Первый из Грэмов появился здесь вместе с королем Дэвидом, когда тот вернулся в Шотландию, хоть и вырос при английском дворе. С тех пор много воды утекло. Король быстро прибрал Шотландию к рукам. В жилах жены моего предка текла не только кровь викингов, но и предков нынешних шотландцев. Она родила мужу шестнадцать детей — во всяком случае, так гласит семейная легенда. Они расселились по всей Шотландии и, как многие другие в наших краях, пошли каждый своим путем. Жизнь у них складывалась по-разному. Один из моих двоюродных братьев погиб при Фолкерке, а другой брызгал слюной, требуя, чтобы все имущество Уоллеса было конфисковано, когда тот уехал во Францию просить помощи. Сам я рос в семье другого своего родственника, чей дом был разграблен, а жена зверски убита англичанами во время одного из набегов. Да, я горжусь своей семьей. Ну а насчет дома… что ж, хорошо его иметь, тут ты права.

— Может, теперь тебе станет понятно, что я испытываю к Клэрину, — тихо сказала она.

— Всему свое время, Элинор. Будь благоразумна — эту проблему нельзя решить с разгона.

— Как раз это ты и пытался сделать.

— Я спасал твою жизнь.

— А меня волнует только моя честь.

— Сейчас об этом речь не идет. — Она это и так знала.

— Иногда, — прошептала Элинор, — мне становится очень страшно.

— Почему?

— Мне все еще не верится, что я здесь, с тобой. Что не нужно скрываться… что никому нет дела до того, что мы вместе. Проснусь утром, а ты рядом — и могу смотреть на тебя, любоваться тобой, потому что ты такой красивый и…

— Красивый! — прыснул Брендан, но по лицу его было заметно, что слова Элинор доставили ему явное удовольствие. — Это я-то? Да я с головы до ног покрыт шрамами! И характер у меня жуткий. К тому же я как-никак мятежник и…

— Для меня ты лучше всех, — убежденно сказала она. — Иной раз мне кажется, что это сон. Вот проснусь, а тебя нет.

Он немного помолчал.

— Может статься, такое и случится. Только я все равно вернусь к тебе — клянусь всем, что для меня свято. Где бы ты ни была, миледи, я всегда буду возвращаться.

В голосе его было столько искренности, что Элинор решилась:

— Я люблю тебя, Брендан. Теперь… теперь я смогу прожить без Клэрина, а вот без тебя — нет.

Он посмотрел ей в глаза. Потом поцеловал, и они снова любили друг друга. А когда она уже была на вершине блаженства, он вдруг припал губами к ее щеке и она услышала его жаркий шепот:

— Я люблю тебя… я тоже люблю тебя, Элинор. Позже, когда они в изнеможении лежали на постели, в глубине ее тела вдруг шевельнулся ребенок. Она так вздрогнула, что Брендан перепугался не на шутку.

— Что… что с тобой?

— Вот… послушай. Чувствуешь?

— Твое тело… а что?

— Подожди…

И тут он тоже почувствовал… что-то вдруг шевельнулось под его ладонью…мягко, чуть заметно. Прижав Элинор к себе, он с нежностью поцеловал ее в губы. Наконец они уснули.

На следующее утро, когда Брендан вместе с Ларсом и Грегори собирался уже выехать из крепости поискать в холмах отбившихся от стада овец, Коллум, стоявший на страже, крикнул, что к замку приближается всадник. Спешившись, Брендан вихрем взлетел по ступенькам на самый верх сторожевой башни. Это оказался Гриффин, и Брендан догадался, что гонец привез ему письмо от Брюса.

Он чуть ли не бегом бросился вниз, встретить его у ворот. Въехав во двор, Гриффин соскочил с коня и направился в Брендану.

— Сэр Брендан, Роберт Брюс, эрл Каррикский и Аннандейлский, шлет вам привет.

— Рад видеть тебя, Гриффин. Юноша торопливо понизил голос: