Рассвет любви

Дверь слетела с петель; Элинор с Брайди успели выскочить на палубу как раз в тот момент, когда откуда-то сверху — казалось, прямо с неба — на них посыпался град горящих стрел. Элинор дернула Брайди за руку, заставив ее пригнуться. Корабль еще не был объят пламенем, но это могло случиться с минуты на минуту. Пираты не обращали на женщин никакого внимания — им попросту было не до них.

Стоя неподалеку, Томас де Лонгвиль сыпал проклятиями, разглядывая стремительно приближавшийся корабль.

— Решили сражаться на море, как у себя на суше! — прорычал он. — Стрелы! Стрелы! — Он погрозил кулаком кораблю, который был уже совсем близко. — Эй вы, собаки! Сражайтесь, как положено мужчинам! Или у вас и мечей-то нет? Боже милостивый! Да ведь это же скотты!

Он не успел договорить, как в борт их судна вонзилось сразу с дюжину абордажных крюков и штурм начался. Удивительно, но английский корабль все еще держался на воде, если учесть, что пиратское судно навалилось на него с кормы, а новый корабль грозно навис над его правым бортом.

— Эй, вы, вот они, наши мечи, к вашим услугам! — донесся в ответ чей-то крик. Элинор посмотрела в сторону кричащего. Мужчина, ухватившись рукой за снасти, ловко балансировал на рее, низко нависавшей над бортом их корабля. В другой руке он сжимал обнаженный меч.

Скотты!

Первое, что бросилось в глаза Элинор, был наброшенный на плечи воина клетчатый шотландский плед. Из-под шерстяной ткани в сине-зеленую клетку виднелись простая белая рубаха и потертые черные штаны, заправленные в кожаные сапоги. На одном плече плед был сколот массивной брошью. С неожиданной для такого высокого человека ловкостью воин спрыгнул на палубу, и меч его молнией мелькнул в воздухе. Элинор заметила, что он еще совсем молод. Густые черные как вороново крыло волосы падали ему на плечи, в глазах горел зловещий огонь. Обветренное загорелое лицо было чисто выбрито. И вдруг Элинор сообразила, что он ответил Лонгвилю на его родном языке.

Впрочем, какая разница! Ведь перед ней был скотт! Разве можно было считать цивилизованными людьми этих дикарей, то и дело в постоянных стычках убивавших своих соплеменников и готовых в любую минуту умереть, сомкнув челюсти на горле врага, как это делают дикие звери? — думала Элинор.

Элинор содрогнулась, когда ее слуха коснулся старый боевой клич шотландцев — ей Доводилось слышать его и раньше. Кто-то не переставая сыпал проклятиями на норвежском. Но по большей части в воздухе слышалась французская речь. Разгорелась битва, но, несмотря на это, Элинор не могла заставить себя уйти с палубы. Затаившись, она и Брайди расширенными от ужаса глазами наблюдали за сражением.

— Невероятно! — выдохнула Брайди и отпрянула в сторону, когда у ее ног рухнул какой-то человек. Это был пират. Ухмыльнувшись ошеломленным девушкам, он вскочил на ноги и снова сцепился с шотландцем. — Второе нападение, уму непостижимо! — взвизгнула Брайди. Она была до такой степени возмущена, что, казалось, начисто забыла об опасности. — Ну одно еще так-сяк! Но два подряд — это уж слишком!

— Замолчи, глупая! Разве ты не понимаешь, в какую переделку мы попали?!

— Может, укрыться в каюте, миледи? — предложила Брайди. — Огонь вроде потушили, а тут, на палубе, нас того и гляди насадят на вертел, как цыплят!

— Нет! — вскрикнула Элинор. Вокруг них кипел бой. Смерть грозила им отовсюду. — Брайди, бежим на корму! — вдруг скомандовала она.

Схватив служанку за руку, Элинор проскользнула между двумя залитыми кровью воинами за мгновение до того, как они вцепились друг другу в глотку. Девушки помчались по кораблю. Случайно бросив взгляд за борт, Элинор невольно ахнула — свирепо шипя, как растревоженные гадюки, волны облизывали борт корабля, раз за разом доставая все выше. Да, Ирландское море редко бывает спокойным!

А уж сегодня и подавно! От его дикой красоты у Элинор захватило дух. А небо… синее-синее, как вечность… как обещание райского блаженства…

— Элинор! — окликнула ее Брайди. — Уж не собираетесь ли вы, часом…

— Прыгнуть за борт? А почему бы и нет? — жестко ответила девушка.

— А тогда что? Лучше уж вернуться в каюту…

— Лучше уж броситься за борт, чем сгореть в огне, — упрямо повторила Элинор, пристально вглядываясь в морскую пучину. Она, конечно же, умела плавать. Но доплыть до берега? Вряд ли. А потом… что за чудовища поджидают ее там, в этой бездонной глубине? Акулы с острыми, как сарацинский кинжал, зубами… или что-то еще более ужасное, одно из тех морских чудовищ, о которых шепчутся в тавернах, пугливо крестясь и оглядываясь по сторонам?

Но даже такая смерть лучше, чем огонь! Элинор, вздрогнув от неожиданности, обернулась. Прямо к ним бежал какой-то человек.

— Трофей! — увидев женщин, завопил он.

— Господи, прости мою душу! Я прыгаю! — перегнувшись через борт, пробормотала Элинор.