Рассвет на закате

— Дамочка, зашедшая к нам, на редкость упряма, — сказал он, не обращаясь ни к кому персонально. — Она не соврала. Она еще вернется. С намерением непременно заполучить белтеровский диван. Вот увидите.

Бентон Бонфорд спросил у Элинор:

— Вы предприняли обходной маневр, чтобы поднять цену?

Вот выход — и он сам предлагал его. Но Элинор была слишком честной.

— Нет, — сказала она, — но могу постараться это сделать. Бен прав: она вернется.

Бентон оторвал длинную полоску коричневой бумаги и протянул ее старику, который, стоя на коленях, оборачивал витые ножки. Его голос оставался спокойным:

— И тогда вы продадите гарнитур ей?

Голос Элинор был не менее спокоен. Она постаралась держать себя в руках:

— Как вы захотите. Все будет зависеть от вас.

— Нет, не будет, — был ответ, от чего ее сердце затрепетало. Затем Бентон выпрямился и повернулся к Энтони, который стоял, прислонившись к высокому комоду вишневого дерева. — А вы продали бы это?

Энтони пожал плечами.

— Что до меня, — сказал он, — то, вероятно, да. Я придерживаюсь золотой середины. У меня нет особой привязанности к вещам из моего магазина. Я не такой, как ваша тетя. Джулия дорожила своими товарами и никогда не пыталась умаслить клиента, чтобы обогатиться. По ее словам, — добавил Тони и улыбнулся Элинор, — она уже и так была богата.

«Это было правдой. Но все-таки Энтони много взял на себя», — подумала Элинор и пожелала, чтобы он сменил свой снисходительный тон старого друга, потому что на самом деле он никогда им не был.

Коллега, пользующийся привилегиями, — да, но не более того, по крайней мере, говоря о Джулии.

Элинор вспомнила снова о ее зависимости от Тони. Она должна быть безупречной, трогательной и носить облегающую одежду.

«Усиль обстрел, Элинор», — велела она себе и тайком улыбнулась.

Тони с удовлетворением встряхнулся, взглянул на ручные часы и сказал:

— Как бы то ни было, я приглашаю вас обоих перекусить.

Элинор ответила, не успев подумать:

— Мы уже позавтракали дома.

Тони был ошарашен:

— Господи, дорогая, и у вас хватило сил готовить еду?

Бентон Бонфорд ответил мягко:

— Нет. Это сделал я.

Теперь уже Бентон улыбался ей, стараясь подчеркнуть некую близость, как бы возникшую между ними.

Черт возьми их обоих! Они стоят друг друга, а ей остается наблюдать, как они друг друга съедят!

— У меня еще остались дела, — сказала она. — Вы можете идти перекусить по второму разу. А через час возвращайтесь, и мы поедем к Мэтту Логану.

К ее изумлению, они ушли вместе, что Элинор очень насторожило.

Держа чашку с горячим кофе загорелыми руками с длинными пальцами, Энтони Мондейн сделал осторожный глоток и взглянул прямо на Бентона Бонфорда, сидящего напротив.

— Продайте мне магазин, Бонфорд. Я дам хорошую цену. Наличными.

Бентон, который не имел ничего против того, чтобы второй раз перекусить, попробовал жареную картошку, которая, что характерно для ресторанной еды, внутри была сырой и похожей на рассыпающийся картон, отодвинул и взамен взял яйцо. Он едва взглянул на собеседника:

— А почему вам? Почему не кому-нибудь другому?

— Потому что я присмотрю за Элинор. А кто-то другой не сделает этого.

— Ах так? Хорошо. Но я никогда не думал, что вы филантроп, Мондейн. Передайте соль.

Тони передал. И пожал плечами:

— Можете думать, что хотите. Предложение остается в силе.

Бентон аккуратно положил на мягкий тост два квадратика желе, разминая его по всем четырем углам. У стойки высокий и худой водитель грузовика кинул свою ковбойскую шляпу с загнутыми полями на подставку для салфеток и раскатисто крикнул:

— Привет, Шерли! Привет, Билл! Доброе утро, Мелисса! Эй, там, в кухне, Хелен, все повторить и не забудь молоко в кофе!

Бентон ответил тихо, и из-за шума Тони пришлось наклониться поближе:

— И как вы будете присматривать за Элинор?

— Я гарантирую, что она будет вести дела в магазине. Господь свидетель, я этим заниматься лично не желаю. Но ведь совершенно ясно, что, если управлять магазином будет кто-нибудь другой, это разобьет ее сердце. Ведь магазин — это вся ее жизнь.

Бентон согласился и, доедая свой тост, спросил:

— А что почувствует Элинор, если вы купите магазин?

— Это ее оскорбит сперва.

— А потом?

— Потом смирится. Она не глупа.

Бентону хотелось бы узнать, какие последствия повлечет за собой «смирение» для Элинор, и тут он решил, что его осенила отличная идея:

— А почему бы нам не спросить ее?

Мондейн сжал челюсти:

— Проклятье, Бонфорд, не будем мы спрашивать ее! Я не могу вечно болтаться в этом городишке, да и вы уж точно не хотите здесь задерживаться. А Элинор не знает, чего она хочет, вы уже сегодня убедились в этом. — Он понизил голос и заговорил рассудительно: — Продайте мне. Сегодня же. Или завтра. Вы поедете домой с набитыми деньгами карманами. А я скажу Элинор, что ее жизнь продолжается, как и прежде.

Бентон открыл упаковку желе и съел ее при помощи ложки. Затем он взглянул на Энтони Мондейна и спокойно сказал:

— Чушь.

Это было равносильно объявлению войны.

Глава 11

Когда мужчины вернулись, Элинор поняла, что их антипатия друг к другу была настолько сильной, что они и не пытались ее скрывать.