Рассвет на закате

— Я не сказал вам, что не силен в этих вещах, — продолжил он. — Так что я все изгадил вместо того, чтобы выразить свою мысль яснее. Извините. Мне жаль. В любом случае давайте остановимся на достигнутом, пока я не справлюсь с делами. Где вы хотите выгрузить покупки?

Муж Мэри Энн прохлаждался в старом кресле Джулии. Он подошел и предложил свою помощь, и вдвоем они выволокли сундук и шкаф из фургона и втащили их в рабочую комнату. Бентон вернулся к Элинор, которая механически разглаживала потрепанные одеяла, которыми были обернуты покупки. Он снова взглянул на часы.

— Поеду и заберу шины.

Она было начала:

— Нет, вам не надо…

— Я поеду, — перебил он ее, — Билл сказал, что заменит одну покрышку, раз уж они с Мэри Энн здесь вдвоем. А вы нужны в магазине? Если нет, то встретимся у тети Джулии.

Она была к этому готова: его отъезд слегка затянулся, и она была рада. Беспомощно осознавая, что из огня, да в полымя, Элинор сказала:

— Договорились. — И посмотрела, как он ли хо подал машину назад, держа на руле лишь одну руку, развернулся и поехал вперед по переулку.

Муж Мэри Энн произнес как бы невзначай:

— Отличный парень.

Неужели все подряд должны сообщать ей об этом?

Она сказала:

— Да. — И этим ограничилась.

Затем Элинор сообщила Мэри Энн, куда она направляется, села в свой автомобиль и уехала.

Она не заметила, что Бентон слишком много времени потратил лишь на то, чтобы забрать покрышки. Она заехала по пути в закусочную, взяла пару гамбургеров и двойную порцию жареного картофеля, миновала контору «Транс Америкен», где подзарядила аккумулятор, проехала по четырем переулкам, четыре раза ждала зеленого сигнала у светофора, но к моменту ее приезда домой он еще не появился.

Но когда Элинор начала подниматься по ступенькам заднего крыльца, Бентон Бонфорд затормозил у дома и пошел к ней, отмахиваясь от сухих листьев. Он что-то радостно насвистывал и, протянув руку, опередил ее и открыл дверь.

— Четыре с половиной доллара за установку и два за монтаж, — сказал он, имея в виду покрышки. — Я положил счет на письменный стол в магазине. Осторожно, Чарли разбросал еду. Я допустил промах, держу пари: я забыл оставить ему что-нибудь.

Она обошла беспорядок, учиненный Чарли. Он разлил масло, и пол был скользким.

— Все в порядке. Я сейчас возьмусь за метлу. Вам помочь?

— Нет, спасибо, я путешествую налегке.

Бентон прошел мимо нее и вошел в холл. Она крикнула ему вслед:

— Я взяла вам гамбургеры.

— Вы мудрая женщина. Придется мне вернуться побыстрее.

Она поставила сумку на стол рядом с помятой шляпой и принялась сгребать в кучку круглые сухарики. Некоторые из них были изгрызены до размеров игральных костей, некоторые напоминали формой теннисные мячики. Как мило! Среднему американцу — любителю животных просто слабо купить такую глупую животину.

«Однако случается, — угрюмо подумала она о слове “слабо”,— встретить и такое».

После того как сухари были сметены в одно место, Элинор механически принялась вытирать пол, ни о чем не думая.

Бентон спустился вниз. Его сопровождал застенчиво поглядывающий сенбернар, который явно получил взбучку, и от топота шести могучих ног в буфете зазвенела посуда.

— Вот! — приказал Бентон собаке, распахнув ногой дверь. Затем улыбнулся Элинор. — Я должен извиниться за то, — сказал он, ставя холщовую дорожную сумку на стол рядом со шляпой и удерживая беспорядочно скомканные рубашки и джинсы, которые держал под мышкой, — что моя собака сделала свой выбор и из двух наших кроватей выбрала вашу. Так что извините за то, что осталась шерсть. Ему, конечно, лучше знать, но я должен признать, что вкус у него отменный. У вас есть какой-нибудь пакет, куда я мог бы сложить свои грязные вещи?

— Позади вас.

Бентон повернулся, наступил на собранные в кучку собачьи объедки, поскользнулся, тщетно попытался удержать равновесие, хватаясь за бесплотный воздух, а его рубашки и джинсы прочертили в воздухе крылатую параболу и плюхнулись на пол. Элинор попыталась помочь, но с таким же результатом лыжник мог бы попытаться остановить снежный обвал. Она повалилась прямо на него, а на ее голову каким-то образом приземлились пара джинсов и помятая тенниска. Оба они издали «Уф!» с различным оттенком. Они принялись возиться и барахтаться, сводя на нет усилия друг друга. На пороге возник Чарли. Он зачарованно таращился на них некоторое время, а потом присоединился к всеобщему веселью, облизывая всякую оголенную поверхность, какая попадалась ему, своим шершавым языком.

Элинор ахнула и уткнулась лицом прямо в грудь Бентона. Бентон, указывая на пса, сказал:

— Проклятье, пошел вон, тупица!

Элинор и Бентон рассмеялись.

— Шевелись, буйвол! Отцепись! Если уж здесь положено целоваться, то я сам займусь этим, о’кей? По правде говоря, — добавил он, — я так думаю.

Элинор почувствовала, что его могучая рука скользит по ее волосам, заставляя повернуть голову. Туманным взором она скользнула по губам Бентона всего в нескольких дюймах от ее лица, прежде чем он сомкнул их и прекратил смеяться.