Рассвет над Киевом

— А вы видели еще пару, которая подбиралась к штурмовикам снизу? — спросил Сачков.

— Как же! Я ее и отогнал, — пробасил командир эскадрильи. — Иначе «горбатым» досталось бы.

— Но сзади на нас другая пара навалилась! — заметил Мелашенко. — Я думал, она вас снимет!

— Почему так далеко оторвался от меня? — строго спросил Худяков.

— Меня зажала четверка «фоккеров». Но я все же вывернулся и к вам.

— Это мы с Хохловым вас выручили, — сказал Пахомов.

Молчал лишь новичок Иван Хохлов, На его открытом широком лице — то удивление, то откровенная восторженность. Он жадно ловил каждое слово товарищей. Командир эскадрильи повернулся к нему:

— Ну а ты что скажешь о драке?

— Я?.. — растерялся Иван.

— Да, ты. Что ты видел?

— Бой видел… Все видел, — заторопился летчик. — Ох и много же было всяких немецких самолетов! Просто страшно!

— Ну а сам стрелял?

— А как же! Ни одного патрона не осталось. — И уже тихо добавил: — Только все мимо…

Из торопливых, отрывистых реплик постепенно выяснялась перед нами картина боя. Вражеские истребители и бомбардировщики появились одновременно. Худяков принял дерзкое решение: атаковать «юнкерсы». Это вовсе не означало, что истребители бросили своих подопечных на произвол судьбы. Наоборот, громя стаю вражеских бомбардировщиков, смельчаки отвлекли на себя все истребители неприятеля и тем самым обеспечили безопасность штурмовиков, помогли им успешно выполнить задание.

— Никакая стадность немцев не спасла, — подвел итог Худяков. — Мы растеклись попарно и били их так, как нам было удобно. — И уже шутя бросил: — Если немцы не изменят тактику, то скоро, пожалуй, и драться не с кем будет.

— Как это не с кем? — удивился Хохлов.

Все засмеялись. Крупный, рослый и чуть угловатый Иван совсем смутился.

— Ничего, — успокоили его, — не тужи. Мы только вступили на Украину. А нам нужно дотопать до Берлина. Войны впереди еще много. Так что и на твою долю фашистских самолетов хватит.

3

— Ну как худяковцы слетали? — встретил нас вопросом Тимонов, когда мы с Лазаревым вернулись в свою эскадрилью.

Я рассказал.

Лейтенант Игорь Кустов, дремавший под крылом самолета, вскочил. Черная прядь волос выбилась из-под шлемофона. Высокий, тонкий, как стрела, Игорь в этот момент стал будто еще выше.

— Вот молодцы ребята! Вчера завалили трех и сегодня восемь.

Кустов начал воевать вместе с нашим 728-м истребительным полком с января 1942 года. В воздушных боях сбил пятнадцать вражеских самолетов, за что ему присвоили звание Героя Советского Союза. Был два раза тяжело ранен. После госпиталя возвратился в полк. Недавно узнал о гибели своего отца в партизанском отряде на Орловщине. Все это не прошло бесследно: Кустов выглядел значительно старше своих двадцати двух лет.

— Ну как, дали тебе самолет? — спросил Кустов у Лазарева.

— Все в порядке.

— Слетайте-ка сейчас в паре, — сказал я им. — Обоим нужна тренировка. Да и впредь, наверное, вам придется летать вместе: Василяка не хочет молодых распределять по эскадрильям.

Игорь задумался. Потом решительно заявил: — Товарищ капитан! При полете на боевое задание прошу пока не назначать меня ведущим. Мне нужно после перерыва хоть несколько деньков походить ведомым с опытным летчиком. А то, чего доброго, «фоккера» от «лавочкина» не отличу: я ведь их еще ни разу в бою не видел.

С этим трудно было не согласиться.

— На задание полетишь со мной, — объявил я. — А здесь, над аэродромом, потренируйся с Сергеем.

— А я с кем? — удивился мой ведомый Николай Тимонов.

— А ты ведущим с Лазаревым. У него тоже большой перерыв в боях. Согласен?

— Приказ — закон, — пожал плечами Лазарев.

— А ты не вешай нос, — повысил голос Тимонов. — Раз стал моим подчиненным — выше голову!

— Слушаюсь! — Лазарев вытянул руки по швам и повторил любимое словечко Ткмонова: — Могём! — И тут же добавил: — Великий начальник должен начинать властвовать с покрикивания на своих подчиненных.

Тимонов важно подкрутил несуществующие усы:

— А как же! Распусти вас, потом рад не будешь. Власть — это, прежде всего, строгость! Понял?

— Смотрите! К нам форсированным маршем спешит бог огня и дыма, — предупредил Кустов.

Начальник воздушнострелковой службы полка капитан Василий Иванович Рогачев шел быстро, что для него было необычным. Всегда спокойный и невозмутимый, он сейчас был явно взволнован. Заговорил еще издали:

— Только что получена телеграмма от командующего сороковой армией. Он сам видел воздушный бой группы Худякова и предложил всех участников представить к орденам.

В вихре войны редко задумываешься над величием поступков людей, рядом с тобой ежедневно идущих в бой. Их дела и твои растворяются в общем трудовом потоке, и как-то все кажется будничным, обыденным. Но стоит задуматься о каком-нибудь бое, и не только посмотреть на него глазами профессионала, но и вникнуть в поступки летчиков, оценить их с точки зрения внутренних побудительных причин, — и перед тобой предстанет человек во всей своей душевной красоте. Понятнее, дороже станут люди, и сам ты нравственно обогатишься.