Рассвет над Майдманом

Две тысячи конных орков охватили стада на выпасе по ранней заре, когда туман только начал укладываться спать и уступать место обильной росе. Сотня гвардии без единого звука перерезала две стоянки ополчения и открыла путь Диким. Пастухов затоптали конями, а подпасков подняли на копья. Выделив заранее назначенный десяток для сопровождения захваченного скота, конница развернулась в лаву и пошла широким серпом к центральному мосту, следом за двумя тысячами пеших. Еще две тысячи конницы и тысяча пеших шла к восточному мосту, в 7 милях на восход солнца. Основная масса из шести тысяч конных и больше тысячи пеших мчались, проглатывая десять отделяющих миль от западного моста, перейдя который можно за час добраться до ближайшего к реке крупного города — Дакарэйлана, Холодной Росы.

На совете перед битвой глава гвардии из Разделенных сошелся на ножах с парой вождей Диких, требовавших начинать набег согласно традиции — с запаленными сигнальными дымами, с боевым кличем и непременным принесением жертв Великой реке Шепорот, омывающих южные орочьи земли. Но гвардейцы требовали начать набег тихо и не предупреждать людей раньше времени об истинных намерениях. Лишь после кровавой свалки у шаманских костров сошлись на компромиссе — начать набег тихо и, по возможности, незаметно, а дары богам принести в первую ночь, когда дым от горящих деревень уже возвестит всем о приходе вольного народа в Приречные земли.

Именно поэтому в деревню Сенны орки вошли без единого звука. Огромными серыми тенями выросли они из разбегающегося под утренним солнцем тумана, изредка брякая амуницией, потекли конные сотни по улицам, спускаясь с холмов к реке. Первый крик прозвучал лишь тогда, когда с марша орочья пехота рассыпалась по окраинам деревни, врываясь в просыпающиеся дома и рубя без жалости всех, кто попадался им на глаза.

— Сынок, слышь, это вроде у бабки Солдоны шумят? — Сенна с трудом оторвал голову от подушки. Вчера он провожал Рыбьего зуба и крепко перебрал медовухи. Солнце уже собиралось заглянуть в окно, но вставать не хотелось.

Фирстинг в рубахе на выпуск и широких полотняных штанах закончил возиться у печки и, потягиваясь, пошел во двор. Он успел шагнуть на крыльцо, когда брошенное копье прибило его к только что отрытой двери. Молодой парень с удивлением взялся за дрожащее древко и тихо обмяк. Мимо него в избу вошли двое орков, пригнув головы, чтобы не зацепить низкий для них потолок. Через пару минут они вышли, сжимая в руках окровавленные кривые ятаганы. Староста и остальные домочадцы умерли, не успев даже понять, что происходит вокруг.

Пока пеший отряд уничтожал деревню, конница успела промчаться по мосту и ударила всей массой по спящей охране на другой стороне реки. Раздетые ополченцы выбегали на улицу из недавно построенной казармы и падали под ударами. Чуть больше десятка успели забаррикадироваться внутри здания, но орки не стали выкуривать их оттуда. Они просто подожгли все строения и помчались дальше. У пылающей казармы и хозяйственных построек осталась россыпь пехоты, стрелами добивавшая людей, пытающихся выбраться из огня.

Восточный мост также захватили без боя — орки и тут сумели подойти незамеченными. Сопротивление оказали лишь у последнего, западного моста. Кто-то из поднявшихся засветло крестьян успел ударить в набат, и первый конный десяток встретил плотный рой стрел. Потеряв троих, орки оттянулись в деревню, где уже вовсю лилась кровь, и попробовали проскочить еще раз. Во второй попытке участвовало больше сотни конных. Но ополченцы выставили три тяжелых арбалета, сшибающих орков с коня, и добавили к ним полсотни лучников за в спешке собранными рогатками и щитами, с близкого расстояния точно бьющих в лошадей и стыки между латами. Потеряв в этой попытке еще больше тридцати воинов, орки откатились на свою сторону и стали совещаться.

— Подтянись, братишки! — сорванным голосом командовал сотник ополчения, расставляя подбегающих людей по заранее намеченным позициям. С показной лихостью он давал распоряжения, хлопал по плечам подчиненных и старался не смотреть долго им в глаза, чтобы не видели они плещущийся там ужас. В отличие от недавно набранных солдат, сотник успел понюхать пороху и воинское дело знал не понаслышке. Прекрасно понимал, что жить ему и его бравым ребятам осталось немного. Что стоит его сотня необстрелянных бойцов против нескольких тысяч орков, обсыпавших противоположный берег. Времени, отмерянного им, не хватит даже на то, чтобы запалить добротно построенный мост, связавший смертью оба берега.

— Как снова пойдут — мы вдарим! Арбалетчики, бить на дальней дистанции, успеете перезарядить еще разок, а то и другой! Лучники, вам по приказу — стрелять навесом, как на той неделе по мишеням учил, а уж потом — в упор! И стрел не жалеть, их у нас с лихвой! А нас они не достанут, их лучникам на мосту не развернуться!