Рассвет над Майдманом

— Скажи мне, зачем ты полез в эту кровавую кашу до моего прихода? Я не замечал за тобой желание умереть молодым.

— Отец, это мои земли, я отвечаю за этих людей. Еще бы день и орки порвали бы горожан и их небольшой гарнизон. Что потом будут говорить про меня? Что твой сын трусливо отсиживается в Холмах, пока его подданных свежуют на улицах лучшего города Приречья?

— Я просмотрел начерченные карты и выслушал доклады командиров. Твои люди большую часть времени находились на волосок от поражения.

— Но мы победили. Мало того, мои люди доказали, что могут сражаться не хуже южных профессиональных наемников, а ополченцы дрались как настоящие солдаты, а не бывшие крестьяне.

Король склонился над усталым сыном и жестко обхватил ладонями начавшую седеть голову первенца.

— А теперь представь, что кто-то бы из этих навозных выродков побежал, или орки подтянули бы к обеду пару отрядов с реки. Вас бы тут втоптали в землю вместе с наемниками и дружинами баронов. Что бы я потом делал с твоим телом? Слушал воспевающих тебя менестрелей в стенах сохраненного города? Или метал ножи в тела твоих наставников, что не смогли за эти годы вколотить в твою голову толику осторожности?

— Отец…

— Да, я твой отец! А еще я твой король! И мне в голову не приходило, что ты не дождешься меня и рванешь сюда, потрошить орков, не имея уверенного численного перевеса. Дарго, как только я получил весть о вашем выходе, я себе места не находил и ждал, когда мне принесут известие о твоей смерти! Это просто чудо, что я теперь говорю с тобой, а не оплакиваю свежую могилу… Как это произошло с моим братом, с двумя сотнями решившим совершить набег на ватагу орков на том берегу…

Король медленно поднялся и встал рядом со столом. Налил воды в кубок, пригубил и глухо продолжил.

— Из твоей победы мы выжмем максимум. Люди будут слагать песни о твоей доблести, тебя будут восхвалять как надежного защитника простых подданных и верного хранителя рубежей королевства. Но от самостоятельного командования ты пока отстраняешься, будешь действовать только под моим руководством. Не дыши мне тоскливо в спину, будто тебе снова четырнадцать и тебя опять поймали с кухаркой под столом в центральном зале дворца.

Даш-пятый развернул лежащую на столе карту и жестом подозвал сына.

— Чудеса редки и не стоит надеяться, что твой фокус получится во второй раз. Не нужно недооценивать этих мохнатых мерзавцев. Второй раз ты их такую примитивную ловушку не заманишь. Я привел с собой десять тысяч ополчения и две тысячи легкой конницы. Кроме того, к тебе прислал раньше четыре тысячи тяжелой конницы. С Холмов мы начали медленно вытеснять летучие отряды противника к реке. С запада подошли еще две тысячи пехотинцев с Болот. Наше золото и предлагаемые льготы сделали дело, купцы заплатили нескольким вольным дружинам, и мы теперь справа прикрыты крепкой сталью.

— Кто бы мог подумать, что Ниерольд перестанет точить на нас нож и пришлет людей.

— Это не его люди, это вольные ватажники, ему будет лишь в радость, если они свернут себе шею на наших землях, меньше потом по дорогам шалящих людишек ловить. Войска Ниерольда по большей части стоят в летних лагерях, да часть на севере новые земли щупает. Надеюсь, что моя любимая сестрица не зря охомутала одного из его сыновей и теперь ночами склоняет западную корону придерживаться нейтралитета, а не точить мечи для нового набега.

— Но нанятые стоят затраченного золота?

— Болотники всегда считались крепкими ребятами, а в строю с топорами смогут отбросить любых мохнатых. Я за них не беспокоюсь. Наша задача сейчас — удержать центр, захватить мосты и перебить оставшихся на этом берегу орков. После чего сможем переправиться на север и вырезать под корень проклятые кочевые стойбища. Вместе с войсками с Холмов и дружинами в приречных замках и городах мы имеем около одиннадцати тысяч пехоты, две тысячи тяжелой пехоты с Болот, больше четырех с половиной тысяч легкой конницы и около пяти тысяч тяжелой, включая рыцарей, баронов и хорошо подготовленных дружинников. Через неделю сюда придут еще шесть тысяч тяжелых конных наемников из Зур. К сожалению, половина наших пехотинцев — это бывшие ополченцы, и подготовка у них слабая, но все же лучше, чем вообще ничего. Кроме того, как только мы освободим Приречье, получим тут еще пять-шесть тысяч ополченцев, оружия и припасов достаточно. У орков что-то около четырех тысяч, может чуть больше. Перевес у нас один к пяти. Мы не имеем права проиграть.

— Мы не проиграем. Пора вернуть северные земли под нашу десницу.

— Надеюсь, боги тебя услышат. Пока Дрим жонглирует чужими требованиями на наши будущие земли, Дорман следит за южными границами и старается лишний раз не ввязаться в свары с пограничными баронами. Те спят и видят, как бы приехать к концу этой драки и оттяпать кусок чернозема для бесчисленных детишек. Хорошо еще, что часть людей отпустили в сводные дружины, не забыв понапихать туда бастардов и прочее отребье.