Рассвет над морем

Матросы тоже бастовали. Они сошли на берег и разбежались кто куда. Пароходы, на которые грузилась, удирая из города, буржуазия, были оставлены командами. Французское командование спешно перебросило на транспорты «Кронштадт» и «Кавказ», на которых должны были эвакуироваться авиационный парк, кадетский корпус, институт благородных девиц, штабы и учреждения белой армии, — матросов с деникинских военных кораблей. Тогда по распоряжению штаба Морского райкома специальные группы матросов-большевиков возвратились на некоторые пароходы, открыли кингстоны и затопили трюмы и кочегарки. В результате этого пароход «Вече», предназначенный французским командованием для эвакуации одесской буржуазии, затонул под волнорезом. Пароход «Великая княжна Ксения», а за ним и еще несколько вздыбились посреди гавани, корма пошла под воду, а нос поднялся вверх перпендикулярно. Морской райком решил затапливать суда именно таким способом — наполовину, чтобы немедленно, как только власть перейдет в руки Совета, поднять корабли и поставить их на службу советским морским силам.

— Ура! — приветствовали участники пленума и сообщение представителя красных матросов.

Однако у Шурки Понедилка было еще одно сообщение. Он попросил разрешения зачитать последние известия с искрового телеграфа корабля «Граф Платов».

Вот какие это были новости.

Докеры Франции — в портах Гавре, Шервуде и Марселе, докеры Англии — в портах Портсмуте, Лондоне, Ливерпуле, откуда шло снабжение вооружением и военным снаряжением интервентских армий Антанты на севере, востоке и юге России, отказываются грузить оружие для «грязной» войны. Мужественные докеры Франции и Англии бастуют во имя международной солидарности пролетариата и выступают с протестами против контрреволюционной интервенции. Рабочие организации Франции, Англии и Соединенных Штатов Америки создают «комитеты действия» под лозунгом «Руки прочь от России!»

Члены пленума поднялись, и в зале Народной аудитории загремел «Интернационал».

Была ночь. Пленум заседал нелегально. Вокруг — на улице и в переулках — тремя цепями лежали чуткие бойцы. Настороженная тишина нависла над предместьем. Но окна зала Народной аудитории были по-весеннему широко открыты, и мелодия пролетарского гимна полилась в темноту ночи. Ее подхватила охрана у здания, потом пение волною покатилось от третьей цепи ко второй, от второй к первой. Бойцы лежали в кюветах вдоль тротуаров, за каменными оградами, прямо на мостовой, пристально всматриваясь в ночной мрак, и пели «Интернационал».

Город тонул во мгле. Над городом нависла тревожная тишина. Но город слышал: издалека, с рабочих окраин, доносилось могучее пение «Интернационала»…

Французские и белые патрули испуганно озирались, прятались в темноту, за стены строений, и понемногу, пятясь назад, отступали все дальше от таинственных и грозных окраин, ближе к центру города, к кварталам ставки командования, к порту, к морю — к огням эскадры, мерцавшим на Большом рейде.

Пленум постановил: послать к генералу д’Ансельму вторую делегацию, которая поставила бы точки над «i».

Делегация села в машину — в собственную машину генерала д’Ансельма, которую, захватив в гараже вместе с шофером, только что пригнали бойцы из дружины имени Старостина — и поехала не спеша через весь город. Фары освещали сбитых с толку, перепуганных патрульных: по городу ехала машина генерала д’Ансельма, а на радиаторе ее в свете фар трепетал большой красный флаг…

В составе делегации на этот раз были Александр Столяров, Александр Понедилок и Галина Мирошниченко.

6

Машина беспрепятственно миновала все пикеты и заставы и остановилась перед подъездом особняка. Шурка Понедилок гулко и протяжно протрубил в клаксон.

В ту же минуту в подъезде показался офицер. Это уже был не вчерашний старик капитан, а юркий молоденький лейтенантик. Не ожидая заявлений от прибывших, он поспешно сообщил, что генерал готов немедленно принять делегацию от Рабочего Совета.

Бенгальцы развели штыки, вытянулись и взяли на караул, и офицер побежал вверх по лестнице впереди делегатов.

Когда делегаты вошли в кабинет, из-за стола поднялся им навстречу генерал д’Ансельм. Риггс, как и вчера, сидел в кресле перед столом. Полковник Фредамбер стоял в стороне, у телефонного аппарата.

— Добрый вечер, друзья! — учтиво улыбаясь, приветствовал генерал делегацию. — Вот мы и встретились снова. Мы с вами ведем совсем нездоровую жизнь: ночью надо спать, а мы, — он развел руками и еще раз галантно улыбнулся, — как видите, утомляем себя по ночам… Прошу садиться.

С учтивой улыбкой, стоя, он ждал пока делегаты сядут.

Когда все сели, генерал сказал:

— Итак, вы прибыли, чтобы продолжить вчерашнюю беседу?

Столяров ответил: