Рассвет над Самуром (СИ)

Кая переодетая горничной, под стелсом вышла из покоев принцессы. Встретила графа, обманом заставила Сентенту подняться на этаж выше, где стоял отремонтированный предмет гардероба, оглушила его, спеленала и засунула в шкафчик, пока Аиша ездила по ушам подмастерьям. Подождала отката стелса. Вернулась, дотронулась под невидимостью до принцессы, зашла внутрь опочивальни. Дальше подмастерья и охранники сами принесли жертву к нам.

Думаю, сработано чисто. Караул на входе из пристроя для чиновников в основную часть дворца Каю не видел. Возможно слышал голоса: вероятность нахождения гения слуха в карауле существует. Натренированное ухо может даже разобрало детали, но спрашивать принцессу о возможной встрече с графом это такое… В мире есть методы самоубийства не столь мучительные.

Вот охрану принцессы могут спросить, чисто теоретически. С разрешения короля или королевы. Дебила, который осмелится про разрешение просить, конечно не найдется. Доложат по инстанции, что караул слышал про якобы встречу. Инстанция, изрядно вспотев, в ответ на прямой вопрос короля, может упомянуть этот факт. Король вызовет наряд, стоявший на карауле, тот скажет никакой встречи, никаких принцев-графьев не видели. Вот шкафчик занесли это да. Всё, конец расследования.

В доме у себя я попытался расслабиться: обошел брошенный кулек тела Сентенты у двери моей комнаты, взял гитару.

— Сеанс утренней магии, — провозгласил для девчуль, — общенье-печенье в честь очередного подвига.

Девчули с какими-то кондитерскими штучками из королевской кухни, сидевшие за столом в гостиной, ободрительно захлопали.

— Он просто тихо закроет глаза. И растворится в безоблачной мгле, она ему не нужна, чтобы убедиться в себе. Он только сможет её попросить. Она не сможет ему отказать. Под сердцем верно хранить, свинца немую печать.

Отсыпав немного контекста на рану: плачущий убийца это про меня. Странное дело, егерь-злодей Йорген, хозяин виргаты, отчужденной мною в городскую собственность, таких мыслей не вызвал. Наверно потому что в засаде был взят. Но похищение графа, меня выбивало из воображаемой колеи добродетели. Пытать я его не собирался, но нетрудно представить, что с ним Блан Алькандария сделает.

Как бы граф заслужил. Как бы не я такое решать должен, подменяя несовершенное правосудие.

Допев Стигмату, я залихватски подкинул гитару к верху, как басист группы в клипе и поймал.

— Да ну, — фыркнула Кая, — чего плакситься из-за этого людоеда. Песня прикольная, но не в тему.

— Это всё общество виновато! — сложил я вину с себя, как заправский злодей. Песня в общем и не про убийство, но с первого раза понять трудно.

— То есть, батя мой. — уточнила Аиша, дожевывая печеньку.

— Да чего ты, снегурёнок, наш волнительный, — осторожно начал я, но принцесса и не думала обижаться. Сказала, как есть. И утешала она меня, потому что вслед за уточнением, предоставила такой факт из биографии графа, за который без срока давности ливер отбивают.

Кратко: был такой живописец Текен Кладден с севера. Любил портреты и маленьких девочек. Рисовал как-то Аишу в пять лет и задумал недоброе. Принцесса его и отморозила, совсем как пажа недавнего. Только была она маленькой, потому импульс не мгновенный выдала на магию, и живописец замерзал секунд восемь, успел ей прошептать «но ведь граф сказал, что ты неодаренная». Сентента тогда не был первым советником, вину свалил на тогдашнего первого, сказал про сто золотых взятки у живописца брал для него. Разыграл представление, ему поверили, тем более сто золотых в изящной шкатулочке при обыске у первого советника нашли.

— Я думаю он тогда своего патрона подставил, — невозмутимо рассудила Аиша, — тот старенький был, на покой собирался, но Сентента ждать не стал. Временами, повзрослев, я порывалась сказать матушке, отцу про эту последнюю фразу, но меня останавливало нежелание ворошить прошлое.

Кая сочувственно обняла сеструндию, я ласково потерся щечкой об них.

— С глаз долой и в сердце кол, — бодро решил вслух. — Пойду обрадую приговором графа.

Зашел в комнату и дикие глаза очнувшегося Сентенты встретили меня. Вынул обслюнявленную деревянную затычку из его рта.

— Как вы посмели, наместник? — залепетал он судорожно. — Неслыханный разбой над королевским чиновником. Что-что вообще происходит? Что случилось?

Я посмотрел на пациента холодно.

— Сентябрь сгорел, твой сентябрь сгорел, понимаешь?

Глава 10

В тубусе графа нашлось два свитка, в потайном кармане камзола пузырек с ядом. К ремню у него был приделан клатч, в котором Сентента хранил монетки. Клатч Кая отцепила и перевернула, потрясла, но кроме кучки монеток ничего нового не обнаружилось, аккуратно отложила в сторону.

Забавно, что как только граф узрел входящую в мою комнату принцессу, он тотчас превратился в мертвую мышь. Лапки поджимать уже некуда было, но глаза он добросовестно зажмурил.