Рассвет не наступит никогда (СИ)

- А потом меня нашли. Но легче на этом не стало. Знаешь, я не хотела жить. Но, Эдвард, ты был во много прав – время все лечит. Вылечило оно и меня. Сначала я писала вам письма … на компьютере и от руки, но отправить их не было возможности – адреса-то вы не оставили. … Я писала и складывала. Их была когда-то целая большая коробка. Знаешь, жаль, что они не сохранились, я бы дала их тебе почитать. Ты спросишь, что же с ними случилось? А я их сожгла, Эдвард, сожгла в один из своих приступов ярости. С тех пор, как ты ушел, я не всегда могла собой управлять. Но стрелки часов бежали, … один месяц сменился другим, потом третьим и так далее. А я все не выходила из своей депрессии. Тогда Чарли решил отправить меня обратно к матери. Честно говоря, я думаю, что если бы родители тогда настояли на своем, все сложилось бы по-другому, лучше, как ты и мечтал, но я на тот момент оказалась слишком упрямой. Да и они боялись причинить мне еще больше боли, вот и смирились. А я не хотела покидать Форкс, ни за что, ведь там же мы были вместе! Там была наша поляна, это был наш город! В общем, я осталась, но с оговорками – Чарли заставил меня общаться со сверстниками… Все они были … не такие, другие… не ты, - с улыбкой вздохнула я, - и я стала с ними общаться, хотя всегда невольно сравнивала всех с вами. И все капитально проигрывали. Ну, разумеется, разве можно было…

- Белла, если б я знал, я так жалею, я так много раз хотел вернуться…

- Но ты не вернулся, Эдвард. В том то всё и дело. Ты не оставил мне выбора. Но всё это – лирика. У меня же была самая настоящая проза жизни. Реализм называется, слышал о таком, Эдвард?

Парень отрывисто кивнул. На его лице отразилась печать боли, на мгновение, мне даже стало его жаль, но это чувство быстро растворилось. Чувства – удел молодых и полных надежд…

- А потом, где-то к маю я словно проснулась – до меня дошло вдруг, что вы не собираетесь возвращаться, что ты действительно не придешь больше. Мне вновь стало так больно, еще больнее, чем в тот самый день. Но это была боль целебная, она вернула меня в жизнь, к миру, спасибо ей за это. Как все произошло – я и сама не знаю. Я ведь не психолог, ты знаешь,… уверена, ты знаешь, … просто в одно утро я проснулась и поняла. Так ярко, так четко, как никогда раньше. Я осознала, что нет больше ничего, и не будет, что не будет ни тебя, ни Элис, не милой Эсме, я больше никогда вас всех не увижу… Н-И-К-О-Г-Д-А. Это привело меня в ярость. Вот тогда-то я и сожгла эти долбаные письма. Мне вдруг так захотелось жить. Назло. Назло тебе, Элис и милой Эсме, которые поигрались со мной и бросили. Прости, и извинись перед своей семьей от моего лица, я сейчас так не думаю, но тогда – думала именно так.

Я чуть приостановилась, чтобы перевести дыхание. Горло, хоть и было натренировано многочасовыми лекциями (но это было давно), стало чуть першить.

- Прости, Эдвард, не подашь мне воды, вот там, прямо сзади тебя? - попросила я.

Юноша тут же метнулся и передал мне бутыль. Я сделала пару глотков, поблагодарила его и продолжила.

- Знаешь, это смешно и наивно, но я решила тогда жить на полную катушку. И жила так, … целые два месяца: я выпивала в компании каких-то малознакомых ребят и пробовала курить. Скажу честно – мне не понравилось. И ночные клубы мне тоже не понравились: все-таки, в душе я оставалась той же Беллой Свон. Закончился этот загул эпично, но вполне счастливо для меня. Я достала травки, Эдвард, представляешь, травки, - рассмеялась я, а парень ошарашенно посмотрел на меня,… знаю, жестоко… не такого рассказа он ждал от меня, - спьяну я решила покурить прямо в комнате… ох, Эдвард, ты бы знал, что устроил отец, когда вернулся дежурства. Это был первый и последний раз, когда он взялся за ремень. А потом за меня взялся папин одноклассник, хороший психолог и по совместительству просто хороший мужик. И он помог мне. Я поняла, что все мы должны жить, пока жизнь продолжается.

- Белла, Белла, прости меня, если бы я знал… - горестно прошептал Эдвард.

Так странно, раньше я была готова горы ради него свернуть… на потолок залезть… луну достать… что еще там обещают? А сейчас я не испытывала к нему даже жалости, скорее наоборот, было какое-то садистичное желание принести ему моим рассказом больше боли. Что-то вроде «на, смотри, во что это вылилось, это ты виноват, это твой выбор, смотри, наслаждайся, нравится?» И откуда это взялось во мне?

- Давай продолжим, Эдвард, ты ведь хочешь дослушать историю до конца?

- Конечно, - сглатывая ком в горле, произнес он.