Рассвет с Рыцарем-Волком

Как только я освобождаюсь от него, я набираю полные легкие воздуха, выдыхаю напряжение из плеч и направляюсь к костру. Он горит так же ярко, как и прошлой ночью, и это впечатляет еще больше, когда я понимаю, что для него нет топлива — ни дров, ни угля. Он полыхает в углублении на песке. Должно быть, я действительно была в таком состоянии, что не заметила впечатляющей магической ауры, окружавшей пламя. Магия духов, несомненно.

— Доброе утро, Фаэлин. — Аврора огибает пламя и протягивает мне рыбу на шампуре. — Я спросила Грувуна, не хочет ли он принести нам немного еды, и он согласился. Если мой желудок урчит, значит, и твой тоже.

— Спасибо. — Я беру шампур. Эвандер был прав, Аврора, похоже, использует «горелое» как приправу. Но это — пища и позволяет пайкам в моей сумке пролежать нетронутыми чуть дольше. Так мы получим больше припасов на случай бегства. Я вгрызаюсь в хрустящую плоть рыбы до белого мяса под ней, стараясь выковырять все крупные кости зубами, языком и пальцами. — Бардульф?

— Кажется, еще спит. — Аврора тоже откусывает от своей рыбы. — Эвандер?

— Бодрствует, но, видимо, любит понежиться. — Я оглядываюсь через плечо и возвращаюсь в палатку. Его и след простыл. — Я думала, ты не любишь рано вставать?

— Я встаю, когда хочу поговорить. — Голос Авроры затихает. — Все было в порядке прошлой ночью?

Я возвращаюсь к разговору с Эвандером — отношения первого Волчьего Короля и Авроры. Ее судьба переплелась таким жестоким образом с лыкином, происходящим из добрых и чистых чувств. Чувство, когда Эвандер притягивает меня к себе, его шепот на коже. Его обжигающий жар. Он был так близко, что я чувствовала его дыхание, его грубые руки, сжимающие мои, когда он прорычал мне на ухо.

— Он грубиян, — быстро говорю я, пока мое лицо не стало горячим. — Но он не сделал ничего плохого. — Совсем ничего? Я все еще борюсь с дрожью при воспоминании о том, как он был у меня за спиной. Прошло слишком много времени с тех пор, как меня в последний раз трогали. Не стыдно признаться, что мне было приятно, все было именно так?

— Хорошо. — Аврора вздохнула с облегчением.

— Он рассказал мне кое-что из истории лыкинов, — признаю я. — И твою тоже.

Она жует дольше, чем нужно для рыбы.

— Но ведь их историю можно рассказать и без упоминания меня, верно?

— Я признаю, что задавала вопросы. Мое любопытство взяло верх… Прости, что лезла в твое прошлое без разрешения. Но… — Я сжимаю ее плечо и встречаюсь с темными глазами Авроры. — Я бы хотела услышать от тебя твою историю, когда бы ты ни решилась поделиться ею со мной, если вообще появится желание. Я уверена, что в твоих словах гораздо больше правды, чем в том, что рассказал бы мне Эвандер.

— Я расскажу тебе все, что тебя интересует. — Несмотря на то что она так говорит, ее взвешенный тон и прищуренные глаза говорят об обратном.

— Когда будешь готова, — повторяю я. Аврора пожимает плечами, как будто это пустяк. Это не так, и я хочу, чтобы она это знала. — Ты слишком много вытерпела и слишком многое тебе навязали. Я не стану еще одним человеком, требующим того, чем ты не готова поделиться или не хочешь отдавать.

Она просто смотрит на пролив. В ее взгляде чувствуется оцепенение, взгляд не фокусируются на чем-то одном. Аврора отходит и откусывает еще кусочек рыбы, ничего не говоря. Я боюсь, что расстроила ее. Но даже если и так… я не сказала ничего такого, во что бы сама не верила.

— Аврора.

Она наконец-то возвращает свое внимание ко мне.

— Я серьезно, — говорю я как можно мягче. — Все. Даже то, что я сказала тебе в хижине. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы освободить тебя. Я не осмеливаюсь произнести эти слова вслух, а держу их в своем сердце. В надежде, что она сможет прочесть их по моему выражению лица. В надежде, что она каким-то образом почувствует их, если не больше.

Между нами витает напряжение. Ночная прохлада уходит благодаря духу огня, которого они призвали для костра, а восходящее солнце сгоняет прохладную росу. Она открывает рот, чтобы заговорить, но ее прерывает Бардульф, выходящий из своей палатки.

— И что же вы двое делаете? Что-то замышляете? — Его голос густо напитан сном, в нем нет привычной язвительности. Но это не значит, что в нем нет предупреждения.

— Завтракаем. — Аврора доедает рыбу одним большим укусом и бросает деревянный шампур в костер. Я следую ее примеру.

— А что насчет нас? — Бардульф целеустремленно переступает порог. — Где наша рыба?

— В море?

Он хватает ее за локоть.

— Ну так иди и принеси ее нам.

— Отпусти ее. — Я встаю между ними и хватаю его за предплечье, устремляя взгляд на мужчину.

— Ты. Отпусти меня. Не лезь. Пока мое терпение и доброта не иссякли. — Он оскаливает зубы.

— Я понятия не имею, где была эта «доброта», о которой ты говоришь. — Я сужаю глаза и не двигаюсь.

— Ты ведь дышишь, не так ли?

— Осторожно, планка настолько низкая, что ты можешь споткнуться.

Бардульф огрызается, стискивая зубы с такой силой, что мне самой становится больно.