Рассвет с Рыцарем-Волком

Она не сопротивляется, обхватывает меня за плечи и обнимает за шею, а я просовываю руки под ее бедра. Мы стоим вместе, и я сдвигаюсь, поправляя плащ, чтобы он также падал на мои плечи — это должно обеспечить защиту от их магических чувств. Она легче, чем я ожидала, но из-за ее роста ее немного неудобно держать.

Еще вой, еще ближе. Я слышу, как рвутся листья и ломаются конечности.

Бежать.

Инстинкт сырой. Первобытный. Всеми фибрами своего существа я понимаю, что она сказала правду: мы здесь не в безопасности. Прежде чем волки успевают снова завыть, я бегу.

Я не могу их обогнать. Но я могу попытаться перехитрить их. Я могу использовать каждую крупицу магии, которая у меня есть.

Лыкины, несомненно, идут по следу, держась у нее на хвосте. Я отклоняюсь от основной тропы, пробираясь через поле лаванды и розмарина, которое растет неподалеку. Возможно, этого будет достаточно, чтобы замаскировать наш запах и сбить их с толку, хотя бы для того, чтобы выиграть несколько лишних минут.

Позади нас раздается еще один вой — громче, чем все остальные, больше похожий на рев. Лес становится тихим и неподвижным. Гимны ночных насекомых затихают. Животные дрожат в своих норах.

Я бегу еще быстрее, возвращаясь на главную тропу, где мои ноги будут увереннее. И все же я не могу двигаться достаточно быстро. Они догонят меня, я знаю это. Поход в лес, который занял почти час, я пытаюсь пробежать за половину этого времени. Но я иду только так быстро, как могу быть уверена, что не споткнусь. Если бы я споткнулась и упала… это был бы конец погони.

— Пожалуйста, — умоляю я лес. — Пожалуйста, помогите нам.

Чудесным образом деревья прислушиваются к моим словам. Они оживают, ветви, которые могли бы зацепиться за развевающийся плащ, со скрипом и стонами отходят в сторону. Их корни слегка сплющиваются.

— Спасибо! — задыхаюсь я. Никогда еще лес не был таким живым, таким готовым прислушаться к моим просьбам. Я воспринимаю это как добрый знак.

Но в тот момент, когда у меня появляется призрак надежды, за спиной раздаются звуки ломающихся сучьев и веток. Рычание и брюзжание³. Они близко.

Как и вход в лес, и линия деревьев, перевязанных лентами, которые создают барьер для этого места.

Я выбегаю и мчусь через границу, отделяющую земли людей от земель лыкинов. Женщина стала тяжелой на моей спине. Ее липкая кожа прилипает к моей, холодный пот покрывает шею и лицо. Ее голова безвольно свисает на мое плечо, а сознание покинуло ее.

Только отойдя на безопасное расстояние, я замедляю шаг. Рев, переходящий в пронзительный вой, от которого дрожат даже звезды, заставляет меня обернуться. Позади меня, у самой кромки деревьев, стоят три огромных волка. Нет… не волки. Лыкины.

Они крупнее тех волков, что бродят по менее волшебным лесам к юго-востоку от города. Самый маленький — размером почти с пони, а мускулов под шерстью в три раза больше. Но именно глаза самого крупного встречают мой взгляд. Они зловеще блестят, когда зверь слегка опускает морду. Его внимание перебегает с женщины на меня и обратно, но в конце концов останавливается на мне. Его губы изгибаются, обнажая зубы с низким рычанием.

Я еще крепче прижимаю женщину к себе, инстинкт сохранения ее безопасности сильнее, чем в любой другой момент. Она не лгала. Лыкины охотятся за ней. Но почему — остается загадкой.

Самый крупный волк упирается лапами в землю у барьера из деревьев. Он издает очередной рык разочарования. Но он не покидает — не может покинуть лес. Только ведьмы могут пройти через барьер. Интересно, не является ли этот могучий зверь самим Волчьим Королем, пришедшим свести счеты с таинственной незнакомкой, прихрамывающей у меня на спине?

Ворча и отфыркиваясь, он качает своей стальной головой и поворачивает обратно в лес. Двое других следуют за ним и исчезают под темным пологом деревьев. Я едва не падаю в обморок, когда ужас обрушивается на мои плечи вместе с осознанием того, что хрупкий мир, который я всегда принимала как должное, мог быть лишь иллюзией.

Глава 2

Моя хижина недалеко, но прогулка по холмам кажется в три раза длиннее, чем обычно. Когда я вижу знакомую соломенную крышу, плетень⁴, подлатанная прошлым летом, я испускаю тяжелый вздох облегчения. Мы добрались.

Я открываю дверь локтем и захожу в маленький домик. Там почти темно. Я тяну за собой малиновую шелковую веревку, которой закрыла дверь как попало. В конце тихо звенит серебряный колокольчик. Это старые защитные заклинания срабатывают. Они предупреждают, если кто-то попытается вломиться.

Единственный свет — это угли, которые все еще тлеют в очаге, ожидая, когда я вернусь и разожгу в них пламя. Я опускаю свою новую спутницу на старую бабушкину кровать — моя стоит на чердаке — и оставляю ее там, а сам отправляюсь к огню. Первым делом нужно найти тепло. Она не согреется, если мы почти не дышим, даже в помещении.

Присев у огня, я кладу ладонь на мантию.

— Фолост?

Пламя вздрагивает в ответ. Оно почти обретает форму лица, бело-золотые глаза смотрят на меня, а затем исчезают.

— У нас гость. — Я наклоняю голову к кровати.