Рассвет с Рыцарем-Волком

— Ты и Эвандер… вы оба предупреждали меня о нем. И я верю вам. — Я бросаю взгляд на крышку палатки, надеясь, что мой голос звучит достаточно тихо, чтобы Эвандер не услышал. — Но Конри не был тем мужчиной, о котором вы говорили. По крайней мере, не для меня. Возможно, он действительно стремится к изменениям и самосовершенствованию?

— Я стояла рядом с сотнями Волчьих Королей, и каждый из них становится таким же испорченным своей властью, как и предыдущий.

— Аврора, мы, смертные, не монолит. Я понимаю, что тебе пришлось столкнуться с многовековыми испытаниями. Но каждый человек способен измениться, если захочет.

— Если захочет, — повторила она, подчеркивая. — Он никогда не захочет.

Я опираюсь локтем на колено и опускаю голову на ладонь.

— Я просто не знаю, как освободить тебя без его помощи. Я видела Мидскейп, или только эту его часть… Этот мир огромен. Я не знаю, смогу ли я освободить нас от него, и я боюсь его гнева, если мы попытаемся и потерпим неудачу.

— Ты не одинока в своем страхе перед его гневом. — Аврора положила кончики пальцев на мою свободную руку, лежащую на другом колене. — Именно поэтому мы не потерпим неудачу. Мы продолжим собирать духов для нашего дела и призовем их, когда придет время совершить побег. Мы будем тщательно планировать и действовать только тогда, когда будем уверены.

Я киваю и выпрямляюсь, стараясь излучать больше уверенности, чем чувствую.

— Так что давайте закончим с едой, а потом снова поработаем над твоей магией.

Мы проводим еще одну ночь в лагере со стаей Вейлина, а затем палатки спускаются. Теперь волков почти сотня, они бегут как один, громыхая по склону равнины. Я не нахожу в поездках той радости, что была раньше. Ветер не так сладко пахнет надеждой.

Каждую ночь между двумя лагерями мы ставим временные палатки. Но палатка Конри остается самой прочной. Каждую ночь у меня своя отдельная постель, и он велит мне видеть хорошие сны.

С рассветом меня охватывают еще большие сомнения.

Я слежу за каждым движением Конри в поисках предательства. Намека на обман. Но ничего не нахожу.

Учитывая его прошлое, все, что сказали Эвандер и Аврора, я не думаю, что смогу полюбить его… но если он пытается измениться, возможно, мы могли бы стать друзьями. Или друзьями настолько, что он окажется прав, и мы сможем добиться чего-то значимого для обоих наших миров.

Помогать и лыкинам, и людям — это гораздо более важная цель, чем защита леса. А когда мне удастся вернуть Авроре ее силу, у меня появится задача. Цель.

Каждое утро, просыпаясь, я надеюсь, что на этот раз все будет гораздо яснее, чем в предыдущий. Но, увы, я лишь еще больше запутываюсь.

— Фаэлин, — говорит Конри, входя в палатку в нашу первую ночь в лагере новой стаи. — Ты проснулась?

— Да, — отвечаю я, хотя он это прекрасно видит.

Конри садится на край своей постели, ближе к ногам.

— Если ты не слишком устала, я бы хотел, чтобы ты послушала наши песни.

— Песни?

— Да, их будут петь у костра. — Он протягивает руку. — Пойдем со мной? Но только если ты хочешь.

Мне настолько любопытно, что я принимаю приглашение. Конри выводит меня из палатки, а Эвандер идет у него за спиной. Мы направляемся к большому костру в центре лагеря. Половина стаи сидит или стоит в кругу вокруг него. Я вижу трубы и простые плоские барабаны.

Мужчина, в котором я узнаю одного из альф, почтительно кивает Конри. Затем он откидывает голову назад и издает звук, который нельзя назвать ни пением, ни воем, а чем-то средним. Он исходит из глубины его нутра и поднимается по затылку. Другие поднимают подбородки и воют в ответ. Это призыв и повторение, к которому вскоре присоединяется медленный и ровный стук барабанов.

Вскоре вся стая начинает дышать в унисон, резко вдыхая часть звука, который быстро становится музыкой. Каждый, кажется, поет-выпевает один звук, но делает это так быстро, что вместе они начинают складываться в слова.

— Эвандер, будь добр. — приказывает Конри, произнося так мало слов.

Эвандер делает шаг вперед. Я думаю, что он собирается петь, но вместо этого он подходит к костру. Он протягивает руку, словно тянется к пламени, и смыкает пальцы. Когда он шевелит губами, я вижу, как пляшут языки пламени, как в них появляются глаза.

Фолост? Никогда еще маленький огненный дух не выглядел таким могущественным. Время, проведенное в Мидскейпе, пошло на пользу не только Мэри.

Один миг золотых глаз. Да. Но чему? На мой вопрос ответили, когда огонь угас, и Эвандер опустил руки, как бы затушив его. Лыкин поднимает правую ладонь, пальцы сдвигаются, отводя ее в сторону. Фолост движется вместе с Эвандером, словно лыкин управляет духом огня.

Пламя принимает очертания волков и клыкастых корон, светящегося шара, похожего на солнце, но я могу лишь предположить, что это луна.