Рассвет тьмы (СИ)

— Ты же наемный убийца, а, значит, не должен задумываться над подобными мелочами. Получил заказ, выполнил, и на счет упала кругленькая сумма. Но ты размышляешь над тем, кто достоин смерти, а кто нет. Кто заслуживает ее, а кого отправляют на тот свет злобные, жадные до силы и могущества выродки. Понимаешь, что это значит?

Он свел брови к переносице, вопросительно склонив голову, но ничего не ответил. Набрав побольше воздуха, я выдохнула:

— Ты чувствуешь, Бен.

— Нет! — рявкнул он.

— Чувствуешь. Все время, что мы знакомы, я видела в тебе человека. Ты переживал и поступал по совести, а бесчувственное существо не различает, что правильно, а что неправильно.

— Всего лишь маска. Я должен был….!

— Нет, — я мотнула головой. — Ты был настоящим, никакого притворства. Я вижу сердцем, Бен, и у тебя есть душа. Ты просто не хочешь отличаться от своих сородичей — прирожденных беспринципных убийц. Кто сделал вас такими? Кто внушил, что вы созданы для холода и смерти, и не имеете права выбирать свою судьбу?

— Я не знаю!

Голос Бена раскатом грома прокатился по лодочной станции, и что-то внутри меня жалобно сжалось. Он двинул кулаком в стену, стиснув гневно зубы. На миг я зажмурилась, решив, что он ударит меня, но этого не произошло. Открыв глаза, увидела, что Бен смотрит на свою руку, словно собирается с мыслями.

Облизав нервно губы, он прикрыл глаза и заговорил очень тихо:

— Нам не надо было сближаться. Когда заранее знаешь жертву в лицо, то вживаться в роль, проникать в привычный поток ее жизни, а затем убивать — гораздо проще. Я не рассчитывал, что так выйдет. Не думал…. Мне будет тяжело тебя убивать, Эшли. Не смогу забыть, хоть и неприятно это признавать, но я должен. Таков мой мир.

— Твой мир можно изменить.

Открыв глаза, Бен посмотрел на меня испепеляющим взглядом.

— Ты уже его изменила, но кому из нас от этого легче?!

Его глаза на миг полыхнули жаром. Он прикрыл их, словно не хотел, чтобы я увидела. Я чувствовала его горечь и сожаление, но не сумела остановить. Не попыталась. Поэтому когда он вновь посмотрел на меня, обреченно вздохнула и не отвела взгляда.

— Прости, — он оторвал ладонь от стены и сжал ее в кулак, отступив на шаг назад. Кожа на ней, словно подсвеченная изнутри, приобрела алый цвет. — Мне очень жаль.

Глава 36

Понимая, что это конец, я безвольно уронила руки. Глядя в глаза Бену, чувствовала его боль и печаль, видела сквозь сияние магии. По моим щекам бежали слезы. Я могла бы ударить в него волной силы, свалить с ног, но даже не попыталась. Веки затрепетали, по телу пробежала дрожь, и с губ сорвался прерывистый вздох. Воздух вокруг Бена вибрировал от сдерживаемой энергии. Меня обдавало жаром, исходящим от него, но уже было все равно. И когда он замахнулся для удара, я поймала его за запястье почти у своей груди. Сердце гулко ёкнуло и замерло за миг до неминуемой гибели.

Меня охватило пламенем. Кожа таяла, истончалась, я тонула в сверкающей силе, окружившей нас теплым танцующим ветерком. Казалось, будто наши руки слились воедино. Магия захлестнула волной ощущений, от ее напора перехватило дыхание. Я осмелилась посмотреть на Бена. На его лице застыло потрясенное выражение. Но я не успела опустить взгляд и узнать, в чем дело. Шерман высвободился и занес кулак во второй попытке. И вновь я выставила вперед ладонь, обороняясь. Перехватила удар — задрожали кости, вызывая ноющую боль. Я сцепила с ним пальцы, действуя интуитивно, а когда посмотрела вниз — невольно вскрикнула.

Бен, как и я, смотрел на наши руки. Кожа, там, где мы касались друг друга, светилась изнутри голубым. Необыкновенное спокойствие охватило душу, легкость растеклась по телу невесомой сладостью. Я еще не поняла, что вижу, но уже испытывала радость. Где-то глубоко внутри. Из моей груди вырвался вздох облегчения, в животе защекотали крыльями бабочки. Я ощущала себя магнитом, притягивающимся к Бену, и в этой совсем неподходящей ситуации хотелось прижаться к его губам в поцелуе.

Бен поднял на меня взгляд, скользнул им по лицу, будто видел впервые. Его сила омывала меня, заставляла пульс трепетать. Все, о чем я могла сейчас думать — как же он прекрасен! Ему как-то удавалось выглядеть одновременно и изумленным, и рассерженным. Коротко мотнув головой, Шерман прошептал:

— Не может быть….

Внезапно его лицо исказилось от гнева — глубокого, искреннего, граничащего с болью. Он ударил другой рукой в стену с такой силой, что здание задрожало. Стон древесины заполнил станцию, под ногами качнулся пол. Но мы не замечали. Наши ладони как будто бы срослись, охваченные таинственной силой, мерцающей в потемках аквамарином. Бену это не нравилось, но он не спешил разрывать связь и расцеплять пальцы. Точечными разрядами магия поднималась вверх, кожа под одеждой светилась. Когда ко мне пришло озарение, я прикрыла глаза. Теперь ясно, почему сердце замирало рядом с ним.

— Я — твое искупление, — не веря своим собственным словам, прошелестела я.