Рассвет в декабре

Немного погодя, в момент музыкальной паузы, Алексейсеич спросил:

— Вы все еще уходите?

Музыка играла, но тот, в прихожей, был настороже и услышал.

— Да, все ухожу!.. Сейчас вот и уйду! — Дверь приоткрылась, на пороге, не входя, возник и прислонился щекой к дверному косяку хмурый молодой человек лет двадцати пяти — тридцати в долгополом свитере из толстых жгутов, — А что вы тут? — с натугой что-то припоминая и пристально вглядываясь, недоверчиво проговорил он. — Постойте-ка, вы кто? Она говорила, что вы в больнице… Это вы в больнице лежите, а?

— Что же вы на пороге? Входите!

— Мне входить?.. Пожалуйста… — Он вошел в комнату и прикрыл за собой дверь. — Я Олег. Тот самый. Пресловутый Олег. Слышали?

— Не помню. Может быть… А почему вы оттуда ушли?

— А что мне там делать? Представляете, я давно ушел, а она не замечает. Прекрасно замечает, но она, понимаете ли, совершенно не обращает… неужели она не рассказывала? Не может быть. Как это так? Олег! Ну, Олег? А?

— Олег? Да, конечно, вы, кажется, все по телефону ей звонили?

— По телефону! Ха… Мы одно время даже поженились. Хотя откуда вам знать. Вы же ее папа? Верно?

— Значит, вы тогда все-таки поженились? Это все как-то у вас неясно было. Мне, во всяком случае… Вероятно, потому, что я папа.

— Вот именно. Вам все это просто представляется… В разное время то женились, то не женились, и все по совершенно различным причинам… Одно время, когда-то давно, например, даже просто-напросто квартиры не было. Пошлейшим образом, в смысле — где проживать.

— Тут скоро комната освободится.

— Это я знаю… — рассеянно отмахнулся Олег. — Да теперь это уже не играет. Я же говорю — разные были причины… И теперь опять совершенно разная… Это когда-то все так просто казалось: квартира!..

Он был слегка подвыпивши, в том придурковатом состоянии, когда человеку нравится казаться гораздо пьянее, чем есть на самом деле.

— Невыносимо противно. Представляете, там одни идиот только что рассказывал историю. Тоже идиотскую. С целью, понимаете ли, иметь успех в обществе. Тоже идиотском. Может быть, на вашем жизненном пути случалось вам заметить, что во всякой компании обязательно заводится такой Сёлик? Он оказывается в центре внимания и имеет успех. И оттесняет на задний план все и всех. Весельчак, переполненный шумливой энергией балагур, анекдотчик. Он заслоняет все, никого, кроме него, не слышно, пока он там пошучивает и похохатывает. Вы спрашиваете, откуда Сёлик? Можно и Лификом звать. Тристаном или Ильдефонсом, теперь никого не удивишь. Так он, можете представить, Селифан!.. Так вот история-то… Якобы некий Козодулин выписался из больницы и тотчас подал в суд. Дескать, пока он беспомощный лежал под наркозом, а хирург его потрошил, этот преступный хирург присвоил, похитил — в общем, спер у него три рубля с копейками. История ужасная! Леденеет сердце. Цепенеют уши!.. Хирург, припертый к стенке, признается: взял! И даже соглашается возместить ущерб! Оправдывается только тем, что будто бы не для себя брал. Он для музея будто бы взял деньги, зажигалку и четыре медные пуговицы — ничего себе, хорошее оправдание! Судья сидит белый как мышь, мокрый как мел от зрелища такого позора всей пашей медицины и ветеринарии. А Козодулин торжествует: ага, я целый год искал мою зажигалку, а она вот она у кого! Ну тут все проясняется. Два рубля сорок мелочью, зажигалку и пуговицы — все это истец постепенно заглатывал в разное время, в пьяном виде, и хирург извлек все это из его желудка при операции, по поводу жалоб Козодулина на позвякивание внутри организма при езде в автобусе… И Козодулин еще буянил, выходя из суда, что тут все одна лавочка, ну все, в общем, в таком роде, представляете себе, какой идиот мог вот сейчас в той комнате хоть что-нибудь подобное рассказывать? И самое омерзительное: кто был этот идиот, а? Селифан, а? Нет, я! С целью выпендриться, обратить внимание на себя. Докатился. С Сёликом конкурирую… Да пошла она к чертям. Кто? Да Нина ваша. Нина!.. Ага, там потушили свет, зажигают свечи, втыкают в бутылки. У вас даже настольных канделябров нет! Кошмар. Позвольте пожать за это вашу руку… Если бы у меня была подобная дочь, я бы ее ремнем и в ежовых рукавицах… Я бы ее!.. Или она бы меня. Тоже вариант. Ну, мы это поглядим. Воображаете, я так и уйду?.. Нет, я туда еще загляну перед уходом, я с ней поговорю!.. Это вы так думаете? Еще чего! Даже не подумаю, чтоб разговаривать. Просто выскажу и уйду. Так что прощайте, спасибо за внимание.

Он встряхнулся и решительно, твердым шагом вышел в переднюю.

В комнате, куда давно уже просачивался скверный табачный дух, вдруг чем-то совсем другим повеяло. Забытым и хорошим. Он насторожился, вдыхая, вспоминая, и вдруг понял: запах зажженных, горящих свечей! Боже мой, были когда-то свечи. Не для забавы, а чтоб не сидеть впотьмах! И значит, их свет и запах хранился где-то в заполненных, запечатанных сотах, в улье его памяти. Удивительное, тревожное и нежданное открытие!