Рассвет в моем сердце

«Я вынужден вновь исчезнуть, но не потому, что испугался своих чувств. Вдохновляюсь ими каждый день! Вдохновляюсь Тобой, моя муза. Что же произошло? Коллекционер выбрал меня! Ты удивлена? Знаю, что нет. Ха-ха. Эго Константина на связи. Итак, в ближайшие три месяца мне некогда будет даже дышать – нужно рисовать, чтобы создать выставку к сроку. Они звери, да? Ладно, время на отдых у меня будет, но я должен сосредоточиться на работе. Сейчас или никогда[32], верно?

Мне пришлось выкинуть мобильный, иначе я буду звонить каждый день и говорить с тобой часами. Или разглядывать твои фото. Прости меня, Яна. Лучше бы ты влюбилась в офисного клерка (НЕТ!).

Я надеюсь, ты приедешь на мою выставку. Приедешь в Сидней. Но я пойму, если ты решишь, что такие отношения не для тебя, и не захочешь мириться с моими закидонами. Живи полной жизнью, Яна. И, как пел Джон Бон Джови: „Сегодня я увижу тебя во сне. До встречи. С любовью. Я“[33]».

В рамке оказался рисунок. Мой портрет.

Константин

Судьба не всегда удачлива,

Ты сам должен сделать рывок.
Лучше держаться мужественно,
Когда тебя вызывают на бой.
Не сгибайся, не ломайся, не отступай!

(с) Bon Jovi, «It’s My Life»

Зима, 2017. Сидней

Три месяца показались вечностью. Но они того стоили: я создал коллекцию картин и был собой доволен, а моим вдохновением стала сероглазая девушка, которую я встретил осенним вечером на мосту. Я рисовал ее глаза, наши сплетенные пальцы и счастливые души.

Я чертовски нервничал, разглядывая свои полотна в огромном зале. Савелий сказал по видеосвязи, как гордился мной – спасибо соседским ребятишкам, они помогли поговорить со стариком. Жаль, мне не удалось убедить учителя приехать в Австралию, но я обещал наведаться к нему в гости через пару недель. Критики хвалили меня, никто больше не заставлял «рисовать как Моне» или «повторить картину Пикассо». Любители живописи покупали работы Константина Коэна. Единственного и неповторимого. Слишком пафосно? Творческие люди часто мнят себя гениями.

Да, Савелий мной гордился, критики хвалили, коллекционер – покровитель выставки – выкупил пять картин. Но для меня имело значение одно мнение. Ее.

– Извините, простите, я только посмотреть…

Ох, этот высокий голосок! Сердце забилось с удвоенной силой, будто разлука поставила мой пульс на паузу, и он рвался к ней, дурманя мне голову. Усмехнувшись, я отыскал глазами прекрасную Яну. Она, маленькая и тоненькая, пыталась протиснуться между гостями выставки.

– Только посмотреть? – передразнил я, оказавшись рядом.

– Мне, к сожалению, не хватит денег…

Она осеклась на полуслове. Ее волосы стали короче, аккуратным темным каре обрамляли лицо. Яна надела черное платье, которое мне хотелось то ли нарисовать, то ли сорвать… и, конечно, она надела высокие каблуки.

– Привет, – выдохнул я, не зная, как себя вести.

Могу я поцеловать ее? Или Яна пошла дальше? Как я писал в письме: я пойму, если она откажет. Любить творческую личность то еще испытание.

– Привет, – ответила Яна. Ее бледные щеки окрасил румянец.

Я залюбовался и осознал: не найду в палитре столь нежного оттенка.

– Ты великолепно выглядишь, – выпалил я.

– А ты выглядишь… – Она рассмеялась, изучая взглядом мой дорогой черный пиджак и строгую белую рубашку с галстуком. – Необычно!

– Мне здесь не хватает хорошего стилиста, – подмигнул я, – а также организатора мероприятий и финансового агента. Или как там называют людей, которые помогают держать деньги в порядке? Черт, я заработал за сегодня больше, чем за всю мою жизнь!

– Таких людей называют женами! – хихикнула Яна, и ее лицо вытянулось, словно она съела дольку лимона. – Прости, – щеки из розовых стали пунцовыми, – я не это имела в виду… Наверняка у тебя кто-то есть и…

– Я оказался прав: у меня не было времени ни на что. Я стою перед тобой живой и более-менее здоровый – это чудо. И… я скучал, моя муза.