Рассвет в ночи

Когда бледные тонкие пальцы коснулись ожидающих этого лакированных клавиш, в комнатке раздались первые ноты Ее любимой "Einsame Blumen" Шумана... Испарились из головы и черноглазый незнакомец, и дождливый парк, и все-все-все... Будь Она одиноким цветком, непременно была бы фиалкой... Точно.

Глава 11.

Его работа

Кто-то что-то позабыл, кто-то куда-то опоздал, кто-то где-то не додумал, кто-то что-то перепутал, не успел, не угадал, не проверил... И всё к чертям собачьим провалилось!!! В тот миг, когда до заключения выгодной сделки оставался один-единственный телефонный звонок, вдруг выяснилось, что их обошли на повороте! Та "жертва", что Он выслеживал больше недели, в изучение повадок и слабых мест которой, Он вложил столько сил, внезапно улизнула из Его когтей! Раз! И только пятки сверкают! А в перекошенной от разочарования и гнева пасти лишь клочок шерсти с кончика её хвоста!

Как можно было такое допустить?! Вот какой вопрос Он с самого утра орал в уши своих подчиненных. Сказать, что Он был зол, означало тихонечко шепнуть о том, как Он сейчас мил и трогателен. Потому что Он был не просто зол! Он был взбешен! Разъярен! Его буквально трясло от неукротимого всепоглощающего гнева! Клавиатура компьютера Его зама, разнесенная в хлам о дверной косяк, весьма красноречивыми осколками была разбросана по полу кабинета, а сам зам побитым щенком съежился в оказавшемся вдруг таким жестким и неуютным кресле и не решался стряхнуть с колен черные клавиши. А Он всё рвал и метал, и несчастным сотрудникам, мающимся за дверью в ожидании своей очереди на экзекуцию, казалось уже, что приступ злобы Его никогда не закончится.

Вообще-то те люди, коим не приходилось видеть Его разъяренным, не могли поверить, что совершенно спокойный, крайне вежливый и невероятно сдержанный с виду человек этот время от времени становится настоящим зверем. Невозможно было даже подумать, что Он умеет кричать, способен расколошматить клавиатуру или вышвырнуть в окно проектор для слайдов.

Проводив взглядом ни в чем не повинный аппарат, стремительно приближающийся к земле, и не такое повидавшая Жанна, давно с Ним работающая, предусмотрительно юркнула в комнату архива. И вовремя, потому что в ту секунду, когда проектор разлетелся вдребезги, ударившись об отмостку, дверь кабинета, за которой читались нотации заму, распахнулась с такой силой, что треснулась об стену, и пред онемевшими от ужаса клерками предстал их распираемый злобой директор. Вот в такие-то моменты все и замечали, какие всё же страшные у Него глаза.

─ Что вы смотрите на меня? - Прорычал Он, резким ударом ладони сбивая с ближайшего стола органайзер, полный канцелярских принадлежностей. - Работать! Никто сегодня с места не сдвинется, пока вы не найдете и не назовете мне хотя бы три веских причины, почему я не должен всех вас уволить к песьей матери!.. Жанна!!!

Всегда такая очаровательно-стервозная женщина эта кроткой мышкой выглянула из-за двери архива, опустила глаза, нервным движением поправила выпавшую из прически прядку волос.

─ Где ты должна быть?! ─ Глуховатый баритон Его сейчас был полон шумных хрипов. - Быстро на свое место! Чтоб через час у меня на столе был отчет по этом делу! Будете искать свои ошибки, пока кровь носом не пойдет!

Не желающие попасть под горячую руку сотрудники в миг засуетились, работа закипела. Жанна за каких-то пять секунд подобрала рассыпанные у Его ног ручки и скрепки, вылетевшие из опрокинутого органайзера, быстро глянула в Его лицо, ничего хорошего там не увидала и пулей унеслась к себе в кабинет.

─ Эй-эй, будет тебе, Константин! - С дружелюбной улыбкой подошел к Нему Георгий Иванович. - Успокойся, родной, а то ты им сейчас головы поотрываешь, и куда мне их потом, безголовых, девать?

Этот добродушный пожилой мужчина, когда-то поверивший в Его талант и взявший к себе сперва в подчиненные, а затем и в деловые партнеры, вызывал в Нем искреннее уважение, но настроиться сейчас на шутливый тон никак получалось. Шумно выдохнув, Он запустил пальцы во всклокоченные и взмокшие у корней волосы и невероятным усилием воли заставил себя подавить гнев. Хотя бы чуточку. Когда дыхание выровнялось, и руки перестали чесаться отвинтить кому-нибудь дурную башку, Он выпрямился и по-обычному спокойным и уверенным шагом вышел следом за Георгием Ивановичем в коридор.

─ Ты чего кипятишься, сынок? - Всё посмеивался тот с хитринкой. - Как я тебя учил, помнишь? Это игра. Всё время выигрывать не получится. И вовсе не эти идиоты в том виноваты.

─ Да знаю я, Гера! - Отмахнулся Он раздраженно. - Просто...

─ Просто кровь у тебя горячая. - Насмешливо перебил Георгий Иванович. - Молод ты, Константин, для такого бизнеса, я это всегда понимал.

"Ну вот, начались поучения!", - нервно всплеснув руками в воздухе, Он сверху вниз заглянул в голубые прищуренные глазки пожилого весельчака.