Рассветники

– Нет, я на этой стороне. Во мне милосердия как не было, так и… не появилось, но я понимаю великую мудрость Сверхсущества. Мы станем сверхчеловеками, а затем и сингулярами благодаря высоким технологиям, то есть благодаря своему уму, упорству, умению работать каторжно. Те тупенькие существа войдут в новый мир, слившись в единую сущность, пусть даже сперва будут в разных телах, но среди них уже не будет тех, кто захотел бы погасить звезду и… скрыть эти мысли от Сверхсущества, что действительно знает их еще до того, как они у нас появляются!

Урланис пробормотал:

– Если наш коллективный разум предусмотрел этот вариант… и даже пустил события по этому сценарию, значит, не надо переживать за сопливых, которых бросаем ах-ах!.. в благоустроенном и сытом мире человечества, а сами уходим в зачеловечество.

– Не надо, – согласился Люцифер.

– Еще бы, – сказал Кириченко с неудовольствием. – У них будет полностью автоматизированное производство, даже ремонтировать будет само себя, так что они останутся в раю!.. И если коллективный разум будет заботиться даже о них… то он добрее нас!

– Не стоит забывать, – напомнил Корнилов, – что мы – тоже он.

Вертиков сказал нервно:

– Не стал бы он шизофреником от таких противоречий!

– Ничего, – сказал Кириченко, – у каждого из нас тоже разные идеи в черепах дерутся за право стать победителем.

Пока в обществе раскачиваются да дискутируют насчет «Омеги» фрики и неформалы, им терять нечего, уже не только имплантировали их в мозги, но и открыли на всю мощь. Все заметили, что их поведение начало меняться, но важнее то, что быстро появились целые группы таких вот рисковых, доверяющих друг другу и тем самым многократно увеличивающих свою интеллектуальную мощь.

В основном соединяются по двое-трое, есть даже по тысяче, а есть по десяткам тысяч. Пришло сообщение, что в Китае быстро разрастается олсэлф, так стали называть по all self, на десяток миллионов. На Востоке появилась первая террористическая группа, соединенная по признакам общей ненависти к врагу, спецслужбы в панике: в такие образования никогда не удастся заслать своих или там, на месте, завербовать информаторов.

Запад отстает, серьезно отстает, а преимущество удерживает только благодаря тому, что технологии пока что очень дороги. Однако грозный признак чайнизма или китайскости, как начали называть способность жителей Поднебесной беззастенчиво воровать чужие технологии и тут же начинать штамповать такие же точно товары по гораздо более низкой цене – заставляет вскакивать ночью с криками президентов и премьеров Запада.

Сегодня снова странный сон, ничего общего с человеческим опытом, я тянусь через пространство к одной звезде, другой, третьей, они такие маленькие, самая крупная не больше яблока, а нейтронные вообще не заметил бы, если бы не уменьшался для этого, но, увы, на нейтронных тоже никакой жизни…

Страшный холод пронзил мозг, когда я вынырнул из сна, похожего на глубокий обморок. Это не сновидение, это точно происходило, я уловил чувства Сверхсущества, его вселенскую тоску и непередаваемое одиночество.

Но тогда… Сверхсущество не только из людей, как мы все еще привычно считаем, и даже весь биоценоз еще не все… Сверхсущество – это нечто большее, оно передвигается среди звезд, а здесь на планете его часть, соединенная с ним темной материей и подпитываемая темной энергией…

Я заставил себя успокоиться и снова растворился в этом теплом мире, чувствуя себя младенцем, хотя я ого-го какой большой босс, у меня огромный научно-исследовательский институт, и вообще я само совершенство, но здесь в ласковых ладонях непостижимо огромного и мудрого существа плаваю в океане мудрости, которую не способен постичь, потому что еще амеба рядом с человеком, однако же взаимодействую, чувствую, даже могу общаться…

Эльвира, сказал я мысленно. Приди в кафе, что рядом с тем ночным клубом, где мы познакомились. Если у тебя в самом деле чутье, как я подозреваю, оно тебе подскажет.

После работы, которую впервые в жизни закончил именно тогда, когда и положено, в восемнадцать и ни минутой позже, я вкатил автомобиль на стоянку кафе, строго велел ему проверить электрику, а то лампочка пару раз мигнула невпопад, и ждать моего милостивого возвращения.

Двери отпрыгнули одна от другой, словно отстреливаемые крышки люка шахты межконтинентальной ракеты, я вошел, как Навуходоносор в ворота захваченного города.

Зал блистает огнями, хорошо, ненавижу интимные полумраки, те меня не расслабляют, а заставляют держаться скованно и все время присматриваться: не опрокину ли какой бокал на высокой ножке, не свалю ли эту дурацкую свечу с отвратительно мистическим запахом?

Эльвира за дальним столиком неторопливо подкапывается серебряной ложечкой под затейливую башню из шариков мороженого, до того увлеклась, стараясь не разрушить, что не заметила моего неспешно-грозного приближения.

Я подошел со спины, видел, как там мгновенно напряглись мышцы шеи, Эльвира оглянулась, глаза широко распахнулись вроде бы в непритворном испуге.

– Гриш!

– Привет, – сказал я. – Ты как тут оказалась?