Со временем, когда план начал обретать зримые черты, Райнера начал одолевать томительный, тоскливый страх, что его уволят. Он никому не говорил о своих намерениях, работал не хуже других, ничем не привлекал к себе внимания, - и всё же страх угнездился в душе и никак не желал уходить, какие бы аргументы Райнер ни изобретал. Казалось бы, сиди тихо, раз наконец-то обрёл твёрдую почву под ногами после катастрофы, радуйся, что тебя не нашли и не достали, так нет, опять устраиваешь себе авантюру...
Он совсем не заметил прихода весны: вокруг был только город, закрытые переходы, дороги. Когда Сартен снова позвал в гости в своё поместье, - как зачарованный, любовался на поднимающиеся из земли ростки, от свежего воздуха почти опьянел, не мог поверить в то, что снова это видит. Как будто эти пять лет смели не только прежнюю жизнь, но и смену времён года, и было странно вдруг узнать, что весна всё-таки существует.
А ещё предстояло сообщить Чифе о том, когда и как будет осуществляться его безумная затея. Перед уходом они договорились, где он может оставить записку, - уцелевшие люди связываются между собой, заберут и передадут. Когда забрезжила реальность того, что их ферма будет существовать, Райнер подробно расписал план, спрятал в условленном месте - и подумал, что люди откажутся от ухода за плату кровью. Он ничего не написал Лине. Как можно было сказать: приезжай, побудешь донором, а потом я тебя выпущу? Да и остальные не для того скрывались столько времени, чтобы сдаться. Оставив записку, он наведывался раз за разом в поисках ответа, сначала и вовсе нашёл своё письмо на месте, потом оно всё же исчезло. Он писал шифром, как они и договорились, даже если вдруг план попал бы не в те руки... Оставалось только ждать, перебирать причины, по которым не было и не было ответа, надеяться и снова ждать. Потом он решил: если ответа так и не получит, то, оказавшись возле Перехода, позовёт Чифу телепатически, - и заставил себя перестать думать об этом. Мало ли что могло случиться, у людей сложная система связи, а на них идёт охота... лучше не гадать, а заняться делом.