Рассветы без меня

— Да-да. Я знаю. Но ты не представляешь, что может произойти. Возможно, тебе придётся скрываться, и если бы меня не стало… Я решил подстраховаться. С ними ты могла уехать заграницу в любую часть света. Если бы тебе срочно пришлось. А те драгоценности…

— Они принадлежат не мне!

Отец кивнул.

— Я сам не знаю, почему их сохранил. Просто не знал, что с ними делать.

Воцарилось молчание. Отец хмурил брови, а я всё думала о той женщине. О тех событиях. Кое-что не давало покоя, и я снова задала вопрос:

— Но почему возникли такие проблемы в порту? У тебя тогда не было связей? Насколько мне известно в нашем порту начальник не менялся лет двадцать, ты ещё часто шутишь по этому поводу. Но говоришь, и Андрей был начальником. Что-то я запуталась…

— Всё дело в том, что отгрузка была не здесь, — ошарашил меня в очередной раз папа. Так вот в чём дело? Снова тяжесть в груди. — Наш порт был закрыт: это сейчас всё налажено, а тогда нужно было ждать до полугода. И было принято решение отправляться туда, — он назвал город, а я еле удержалась на ногах. — И сейчас, когда ты прислала письмо на электронную почту, я очень удивился, что ты знаешь о тех давних событиях.

— Что было в письме, папа?

— Так ты мне сама его прислала. Почему спрашиваешь? — удивление в глазах отца возрастало, а я покачала головой. Больше не было смысла скрывать.

— Нет. Ничего я не присылала. Подыграла тебе, будто что-то знаю, надеясь узнать правду.

— Подожди… То есть… Это была не ты? Но с твоей почты пришло…

— Значит, мою почту взломали. Меня вообще часто взламывают в последнее время, — сказала я вслух, а про себя подумала, что именно по той причине, что Тём признался о взломе моей странички, я и не рассмотрела вариант, что письмо мог написать не он. Но тогда откуда такие совпадения? Тём случайно нашёл ключ, случайно нашёл код, и случайно это совпало с тем, что и Крутые отправили письмо моему отцу… — Что было в электронном письме, папа? — задала я, наконец, вопрос, который мог бы что-то прояснить.

— Ты, то есть тот, кто выдавал себя за тебя, сказал, что всё знает, что случилось тогда в порту. Знает про формулу. Знает про убийство. Ключ вроде как уже у тебя, и вроде как ты знаешь, я скрываю что-то для тебя, а мне осталось лишь сообщить тебе что им открыть. Письмо было таким убедительным, что я даже не заподозрил, что это не ты. Вот чёрт, — отец закашлялся, а затем хмуро на меня взглянул. А я недоумевала: откуда Крутые знали то, что Артём мне передал? Отец тоже задался этим вопросом: — Тогда как к тебе попал ключ?

— Ты Артёма давно видел? — спросила я вдруг отца, но тот лишь сильнее сдвинул брови.

— Давно.

— Но вы ведь общаетесь?

— Только по телефону, а почему ты спрашиваешь? Он-то тут причём?

Кажется, я в шаге от того, чтобы подставить Тёма. Но он явно не всё мне рассказал. Только сомневаюсь, что отцу стоит знать, кто передал мне эту вещицу. Поэтому я поспешила перевести тему:

— Просто подумала, что он мог бы найти того, кто взломал мою почту с помощью своих программ, — для убедительности я пожала плечами. Вроде бы Тём остался вне подозрений. Он просил не говорить отцу, что отдал мне ключ, я пока в этом необходимости тоже не видела. Папа тем временем, положил ладони на виски и неспешно их помассировал, словно разгадывает сложную загадку: — Что-то ещё? — задала я вопрос, понимая, что разговор далеко не окончен.

— В письме было прикреплено кое-что. На что ссылался автор письма, обвиняя меня в том, что я убийца, но ты, то есть он, будешь молчать, если я сообщу тебе эту формулу. И в прикреплённом файле отксерокопированное письмо. Я ещё удивился, что ты знаешь об этом. И вообще, что оно у тебя было. Я его до этого не видел. Но почерк узнал. Это был почерк той женщины. Он очень специфический, и фразы, написанные им, тоже были недвусмысленные. Оно со мной, я его распечатал, — он принялся рыться во внутреннем кармане. Достав смятый клочок бумаги, он попытался его расправить.

— Я могу на него взглянуть?

Отец протянул мне то, что с большим сомнением можно было назвать письмом. И я принялась читать. Это послание было коротким, в отличие от первого, что я обнаружила в ячейке. Написано размашистым, будто дрожащим, но определённо тем же почерком. Смятая бумага местами потёрлась, и некоторые слова пришлось разбирать дольше.

«Я просила твоей помощи, но ты убил его. Вот и всё. Его больше нет. И это не несчастный случай. Я всё знаю. Ты оставил моего мальчика без отца. А ведь ему всего восемь. Мне больше нечего написать. Я знаю. Я всё слышала. Это ты убил его. Живи с этим. Живи. И мучайся».

Мои ладони вдруг похолодели, а ноги подкосились. Только сейчас я смогла ответить на вопрос, который сама же себе и задала. Какое отношение к этому мог иметь он. Стало дурно. Тошнота подкатила к горлу. Я словно вдалеке услышала голос отца.

— Не понимаю, почему она решила, что я убил его. Я ещё подумал, ну откуда оно у тебя. И письмо она мне не передавала. Почему я его не получал, а ты получила?