Рассветы над Вавилоном

– У нас два часа до поезда с Казанского. Покатаете над городом?

– Да не вопрос! Вообще не вопрос! Полетели.

И через пару минут ребята, поднявшись на верхний ярус парковки, забрались в аэромобиль, желтый, с аккуратными черными шашечками такси. Глеб и девочки сели на пассажирские кресла в задней части машины, пристегнулись, и мужчина, заведя мотор, тихонечко выехал с парковки. Оказавшись на прямом взлетном отрезке длиной метров в тридцать, он без труда поднял аэромобиль в воздух и, через сорок секунд достигнув высоты в триста метров, направил его в сторону Московского Кремля.

3

Давид сидел в кафе внутри Казанского вокзала и ждал поезд. До отправления оставалось пятнадцать минут, и он спокойно допивал кофе, параллельно просматривая новости, бежавшие по блестящему экрану книжки. За предыдущие пять минут он умудрился вычитать, что маленький анклав Урото, расположенный внутри анклава Лесото, расположенного, в свою очередь, внутри Южно-Африканской Республики, получивший независимость несколько лет назад путем проведения референдума среди десяти местных племен, опять стал частью Лесото и новая власть в лице президента Учумвы была ближе к тоталитарной, чем предыдущая. Что там же, на африканском континенте (только на этот раз в Сенегале), опять совершена попытка вооруженного государственного переворота. Что на территории отдельно взятой нидерландской провинции были легализованы браки с птицами. Что Филипп Киркоров начинает турне по стране с шоу «Я, снова я и Ирен» в честь своего стопятидесятилетия со слов благодарности главному врачу клиники геронтологии и трансплантологии Василию Чуку.

Выругавшись, Буров открыл информацию о Карине, которую ему, поворчав немного, все же скинул ее заботливый отец. В сообщении, присланным Гарифом за несколько дней до начала путешествия дочери, было следующее: «Дава, ты прости мой русский, да и татарский мой прости, я все же тот еще говорун и сказитель. Девочка моя – человек серьезный и обстоятельный, но и посмеяться любит, если что. Но чувство юмора у нее больше в маму, я могу полчаса над каким-нибудь анекдотом размышлять, пока пойму, в чем соль. Поначалу биологией интересовалась, у нас, слава богу, участок большой – было где развернуться. Кустики да цветочки сажала. Потом рисование. Все сидела чертила-вычерчивала. Ну а потом шарады. Ребусы. Ими до сих пор увлекается. Вот и все хобби. В школе математика лучше всего, программирование – неплохо, обществознание – тоже. Остальное на четыре. Но психологию сама выбрала, повторюсь. Короче, я тебе говорил, задача не из простых. Думай, Давидик, думай. Хуш, унышлар сина[1], друг мой».

Минут за пять до отправления состава Давид зашел в свой вагон, который одновременно являлся и вагоном путешественниц, и не обнаружил ни Карины, ни ее подруги. Буров пробежался по соседним вагонам в поисках куда-то запропастившихся девчонок, но не нашел их и там. Он вернулся в вагон, с которого начал, и, не увидев там ничего нового, сошел на платформу, так как поезд все-таки тронулся в сторону Казани. Немного постояв на перроне, Давид вернулся в кафе и заказал себе еще кофе. Лицо его не выражало обеспокоенности, да ее у Бурова, собственно говоря, и не было. За двадцать лет практики он становился участником совершенно разных ситуаций, в том числе и форс-мажорных, и эта конкретная ситуация не была, с его точки зрения, не то что форс-мажорной, но даже и близкой к тому по одной простой причине. За день до отбытия Карины и Вали на территории Давид позвонил Гарифу и попросил его пристроить к Карине жучок – электронное устройство, постоянно сигнализирующее о ее местонахождении.

– Давай два, – ответил ему Гариф.

Буров даже растерялся от такой заботы о дочери.

– Зачем два? – спросил он.

– На всякий случай. Один в джинсы вошьем. А второй куда?

– Давайте в обувь.

– Точно! В кеды.

Дело было сделано, и сейчас, отпив ароматного колумбийского кофе, Давид открыл книжку и запустил программу, отслеживающую местонахождение жучков. Через минуту на экране появилась картографическая сетка, где ярко-красным светились, практически сливаясь в одну, две точки сопровождавшей Карину электроники. Буров внимательно всматривался в экран, наблюдая за происходящим на нем, а затем, сделав еще один глоток, увеличил картинку. Минут, наверное, пять он молча анализировал увиденное, а потом, убрав книжку в сторону, проговорил тихо, разглядывая дно кофейной чашки:

– Ну что, Дава, что скажешь? А что тут скажешь… Абсолютно ясно следующее. Во-первых, она в аэромобиле. Это понятно по траектории и скорости движения точки. А во-вторых? А во-вторых, аэромобиль этот возвращает ее в Питер.

– Вы что-то хотели? – спросила у Бурова проходившая рядом с его столиком официантка. – Кофе еще?

– Нет, спасибо. Счет лучше. Пора мне.

– В Казань? – спросила девушка.

– Нет, не в Казань. В Питер, похоже.

– Вы же говорили, только что оттуда!

– Говорил. Город такой – не отпускает.