Растаять в твоих объятиях

— Ты пару раз спрашивал об отце Эбби… — Наклонившись вперед, Рэйн поставила локти на стол. — Но неважно, кто он… потому что ее настоящая мать не я, а Джилл.

Макс протянул руку через стол и прикоснулся к ее ладони.

— Ты собираешься удочерить ребенка Джилл?

Рэйн кивнула:

— У нее в жизни сейчас не такой период, чтобы она могла заботиться о ребенке. Она сначала хотела сделать аборт, но мы обо всем поговорили, и она поняла, что отдать ребенка мне — лучшее решение. Мое финансовое положение, возможно, не такое уж прочное, но я изо всех сил стараюсь его улучшить. Ты же знаешь, я всегда хотела иметь семью.

— Да, — прошептал Макс. — И во всех смыслах, которые имеют значение, ты мама Эбби, Рэйн. Точно так же, как Элиза — моя мама.

По ее лицу расплылась улыбка.

— Я знала, что ты поймешь. Я боялась тебе говорить, потому что хотела сначала узнать, куда движутся наши отношения. Сначала ты просто застрял в моем доме поневоле, но теперь все стало гораздо серьезнее.

— Не нужно объяснять, — оборвал ее он. — Удочерить Эбби — это очень хорошее дело, Рэйн.

— На самом деле юридически она пока не моя дочь.

Макс провел большим пальцем по тыльной стороне ее ладони.

— А когда станет?

Вздохнув, Рэйн пожала плечами:

— Хотела бы я знать. Мой адвокат не понимает, в чем дело. Социальные службы приходили ко мне домой, проверяли информацию обо мне и одобрили мою кандидатуру. Но ничего не сдвинулось.

Эти слова привели Макса в замешательство. Если все было в порядке, то в чем проблема? Он решил разобраться с этим сам: нельзя было допустить, чтобы удочерение Эбби не состоялось.

— Я рад, что ты мне сказала, — произнес он. — И что ты работаешь над своей мечтой о материнстве, потому что из тебя вышла замечательная мать, Рэйн.

В ее глазах промелькнула боль, но она тут же улыбнулась:

— Иногда я задаюсь вопросом, правильно ли я все делаю. Но… Наверное, правильно.

Макс поднял бокал с вином:

— Давай выпьем за нас, Эбби и новую жизнь, которую мы для себя открыли. Может быть, мы и не знаем, что случится дальше, но сегодня мы счастливы, и я хочу, чтобы ты запомнила этот вечер навсегда.

— Поверь, я никогда не забуду ни один из дней твоего пребывания в Леноксе, Макс. Это были несколько лучших недель в моей жизни.

Макс сделал глоток и подумал, что вино могло бы быть и покрепче. Его ждал Голливуд, но сейчас напротив него сидело то будущее, которое он планировал с самого начала.

И он понимал, что, как бы они ни решили поступить, кому-то неизбежно будет больно. Он наделся только, что в этот раз их любовь выживет.

Глава 17

Ночью Рэйн так и не сомкнула глаз, проигрывая в голове сценарий предстоящего разговора с родителями. Она ожидала, что они станут все отрицать, защищать правильность своих действий, может, даже издеваться над ней, но она будет стоять на своем и не уйдет, пока не получит адекватных ответов. Хотя бы на них она имеет право.

Одна мысль о том, что родители испортили ей жизнь, разбили мечты, наполняла ее такой злостью, что Рэйн едва сдерживала дрожь.

Наутро, даже не предупредив, она ворвалась в парадную дверь дома, где провела детство. Это место и сейчас напоминало музей. Безликий стерильный интерьер совсем не подходил для маленького ребенка. Ее рабочие сапоги на резиновой подошве неприятно стучали по мраморному полу. Рэйн внутренне поморщилась. Она была рада, что Эбби никогда не приходилось проводить здесь много времени.

Из кабинета отца доносились голоса. Но Рэйн уверенно толкнула дверь и вошла. Просторная комната с огромным окном от пола до потолка была залита солнечным светом.

— Мне надо с тобой поговорить, — сказала она, прерывая монолог отца.

Маршалл повернулся к ней в кожаном кресле.

— Рэйн! — Его бровь изумленно поползла вверх. — Ты сегодня выглядишь… очень естественно.

— Я выгляжу так каждый день. Ты можешь идти.

— Лорэйн! — воскликнул отец, вскакивая ей навстречу. — Я уверен, что ты можешь подождать!

Рэйн скрестила руки на груди:

— О нет, не могу. И еще надо позвать маму.

Отец покачал головой:

— Прости, Маршалл, я не знаю, что на нее нашло. Я позвоню тебе после обеда.

Она подождала, пока отец поговорит по домашнему интеркому. Маршалл ушел, а несколько секунд спустя в комнату вошла мать Рэйн. Как всегда, она позаботилась о том, чтобы ее присутствие заметили. Дорогая одежда и жемчуга — все было на месте.

— Какой приятный сюрприз… — начала она, но остановилась, как только увидела наряд Рэйн. — Господи боже, Лорэйн! Неужели так сложно одеться прилично, когда выходишь из дому?

— Я приняла душ и на мне свежее белье. Мне кажется, этого вполне достаточно, — отозвалась Рэйн с улыбкой. — Но я здесь не для того, чтобы ты смотрела на меня сверху вниз и бросалась оскорблениями только потому, что ты по какой-то причине решила, что я хуже тебя.

— Лорэйн, прекрати! — громогласно приказал отец. — Я вижу, что ты в плохом настроении, но мы такого отношения не заслуживаем.

Рэйн, хихикая, пересекла просторный офис и уселась на гигантский кожаный диван в углу.