Растерзанное сердце

Усмехаясь сквозь пелену дыма, она вспомнила уик-энд. Воскресенье прошло просто шикарно! Они ходили на Бримлейский фестиваль — она, Стив, Тодд, Чарли и Жаки — и всю ночь провели на поле, делясь косяками, едой и питьем со своими собратьями по празднику. Стив закинулся кислотой, но Ивонна не захотела, потому что вокруг было слишком много народу, а она боялась, что резко слетит с катушек. Но Стив был вроде бы в полном порядке, хотя один раз она забеспокоилась, когда он пропал больше чем на час. Когда все кончилось, они сходили на Спрингфилд-маунт за парой косяков, а потом она отправилась домой, чтобы собраться в школу, и чуть не столкнулась с отцом.

У нее не хватало храбрости рассказать родичам, чем она занимается. Господи боже ты мой, ну почему предок у нее — фараон? Просто нечестно. Если она поведает своим новым друзьям, чем ее папаша зарабатывает на жизнь, они от нее разбегутся, как от зачумленной. Если бы не предки, она бы и в субботу двинула в Бримли. Стив и остальные провели там обе ночи. Но она понимала, что, если бы и она так поступила, ее бы ни за что не отпустили в воскресенье.

Они сидели на полу в гостиной, прислонившись к дивану. На этот раз — только она и Стив, остальных не было. Некоторые из тех, кто время от времени приходил и уходил, вызывали у нее сомнения. Один из них, Волшебник Джек, выглядел страшновато: бородатый, с бешеными глазами, хотя при ней он всегда вел себя очень предупредительно и мягко. Но больше всего ее пугал Мак-Гэррити, безумный поэт; слава богу, он не очень часто тут бывал.

Мак-Гэррити был старше, чем прочие; у него было узкое морщинистое лицо, словно сделанное из пергамента, и черные глаза. Он всегда носил черную шляпу и черный же капюшон, и у него имелся пружинный нож с черепаховой рукоятью. Он редко с кем-нибудь говорил, никогда не подключался к дискуссиям. Иногда он расхаживал взад-вперед, постукивая лезвием ножа по ладони, бормоча чьи-нибудь стихи себе под нос, чаще всего Элиота, какую-нибудь «Бесплодную землю». Ивонна узнала эти строчки только потому, что Стив недавно давал ей почитать эту поэму и объяснял ей, что она означает.

Некоторые считали, что Мак-Гэррити в полном порядке, но у Ивонны от него мурашки по коже бегали. Однажды она спросила Стива, почему они позволяют ему тусоваться с ними, но Стив ответил только, что Мак-Гэррити совершенно безобидный, просто он немного повредился в уме из-за электрошоковой терапии, которую ему делали в психбольнице, после того как он дезертировал из армии. А кроме того, если они хотят жить в свободном и открытом обществе, как они могут судить людей, изгонять их? На это ей нечего было возразить, хотя она подумала, что на свете все-таки существует некоторое количество людей, которых они не хотели бы видеть в этом доме, к примеру ее папаша. Мак-Гэррити тоже был в Бримли, но, к счастью, он сразу куда-то срулил и оставил их вдвоем.

Ивонна чувствовала руку Стива у себя на бедре, чувствовала ласковое поглаживание; она повернулась к нему и улыбнулась. Все было классно, просто классно. Ее родители не знают, что она принимает противозачаточные таблетки вот уже почти год. Их не так-то легко достать, и, уж конечно, она не могла обратиться с этим к старому Катбертсону, их семейному доктору. Но ее подружка Мэгги рассказала ей о новой клинике планирования семьи на Вудхаус-лейн, они там очень серьезно относятся к подростковой беременности и очень услужливы, если ты им говоришь, что у тебя постоянный парень.

Стив поцеловал ее и положил ладонь на грудь. Травка, которую они в этот раз курили, была не особенно крепкая, но обострила ее осязание, как и слух, и она почувствовала, что ее тело отвечает на ласки, делается влажным. Он расстегнул пуговицы на ее школьной блузке, и затем она почувствовала, как его рука скользит вверх по ее обнаженным бедрам. Джимми Хендрикс пел «1983», когда Стив с Ивонной обрушились на пол, вцепившись друг другу в одежду.

*

Прислонившись к холодному кафелю стены морга, Чедвик наблюдал, как доктор О'Нил и его ассистент работают под яркими лампами. Вскрытия никогда его не волновали, и нынешнее не было исключением, несмотря на то что прежде жертва ассоциировалась у него с Ивонной. Теперь она была просто невезучей мертвой девушкой на мраморном столе. Жизнь из нее ушла, вытекла; остались лишь плоть, мускулы, кровь, кости и органы. И, возможно, ключ к разгадке.

Нарисованный василек, цветущий на ее мертвой щеке, казался еще более неуместным в этом грубом мире из стали и мрамора. Чедвик поймал себя на том, что уже не в первый раз задается вопросом, сама ли девушка его нарисовала или же это сделал кто-то из ее друзей? Или убийца? А если нарисовал убийца, что этот василек означает?

Доктор О'Нил аккуратно снял окровавленное платье, соотнеся отверстия в ткани с ранами, и положил его рядом со спальным мешком для дальнейшей экспертизы. Пока им удалось выяснить, что спальник был дешевой популярной марки, продаваемой главным образом через универмаги «Вулворт».