Растерзанное сердце

— Вы заранее договорились, что она переночует в Лидсе, что ее подвезут? Такой у вас был план?

— План? Не было у нас никакого плана. Все вышло довольно спонтанно. Ну, Линда знала, что я в понедельник еду в Париж и мне нужно вернуться в воскресенье ночью, поэтому она может, если захочет, вернуться в Лондон вместе со мной. На моем «мини».

— И как вы поступили?

— Когда «Лед Зеппелин» доиграли, я опять пошла за сцену. Потусовалась там минут десять — двадцать, подождала ее. Там продолжалось веселье, но все уже расходились. Я ее не увидела. Так что я решила, что Линда двинула на Бэйсуотер-террас. Тогда я села в машину и приехала сюда. Уехала я часа в четыре утра. А домой добралась около девяти. Спала до двух. Потом поехала на машине в Дувр и села на паром до Кале.

— Вы наверняка очень устали.

— Не очень.

— Вы не работаете?

— Я сейчас как бы между работами. На временной ставке. В школе я неплохо печатала на машинке. Сейчас сама могу себе выбирать рабочие часы.

— А как же образование? Вы говорили, что ваш отец — профессор. Он, конечно, хотел бы, чтобы вы поступили в университет?

Она посмотрела на него с любопытством, почти жалостливо.

— Неважно, чего хочет мой отец, — отрезала она. — Это моя жизнь. Может, когда-нибудь я и пойду в университет. Но это будет потому, что я сама этого захочу, а не из-за того, что кто-то за меня решает. — Таня, тряхнув головой, откинула волосы с лица и закурила новую сигарету.

Чедвику показалось, что по полу в кухне прошмыгнула мышь. Он слегка вздрогнул. Не то чтобы он боялся мышей, его не привлекала сама мысль о сосуществовании с ними.

— Я хочу больше узнать о Линде, — проговорил он. — Как я понимаю, она торговала в магазине?

Таня засмеялась:

— «Торговала в магазине»! Как это оригинально. Как это по-британски! Так и думала, что вы это скажете. Она работала в «Байбе», но хотела быть модельером. И она делала успехи. Кое-что из одежды, которую она придумала, даже удалось продать.

— Они не стали бы беспокоиться из-за ее отсутствия?

— Она взяла неделю отпуска.

— Значит, все же был какой-то план?

— Были кое-какие варианты, только и всего. Она хотела увидеться с какими-то людьми в Корнуолле, в приморском городке Сент-Айвс, знаете такой? Может быть, она собиралась несколько дней пожить в Лидсе, увидеться с друзьями и матерью, а потом поехать туда. Не знаю. А еще кто-то из ее друзей жил в Энглси, в графстве Стаффордшир, она и туда хотела съездить. Ну что вам сказать? Линда была такая… спонтанная. Придумает — и сразу сделает. Вот почему я за нее не переживала. Только вот ни за что не подумаешь… Ну мы же были с людьми, для которых главное — любовь, мир и все такое, и поэтому не ожидаешь, что… — По ее щекам потекли слезы. — Простите, — сказала она. — Так внезапно все навалилось!

Чедвик дал ей несколько минут на то, чтобы прийти в себя и вытереть слезы, а потом спросил:

— Когда Линда вышла из огороженной зоны за сценой и направилась в лес, вы не видели, последовал ли кто-нибудь за ней?

Таня подумала, сделала несколько затяжек, стряхнула пепел.

— Нет, — ответила она.

— Вы видели, чтобы кто-нибудь еще выходил из-за сцены примерно в то же время?

— Не помню. Большинство из нас завелись из-за «Лед Зеппелин». Собирались обойти сцену, чтобы посмотреть на них, как следует проветрить мозги.

— Может быть, она условилась с кем-нибудь встретиться? Может быть, головная боль — это был только предлог?

Таня посмотрела на него пустыми глазами:

— Зачем ей было это делать? Если бы она хотела с кем-то встретиться, она бы так и сказала. Это было не похоже на Линду — хитрить и ловчить.

Господи помилуй, подумал Чедвик, насколько же проще иметь дело с обыкновенными людьми, большинство из которых лгут и изворачиваются так же легко, как дышат, чем с этими, с их возвышенными идеалами и непримиримыми убеждениями.

— Вы не замечали, чтобы кто-нибудь оказывал ей неподобающее внимание? — поинтересовался он.

— Линда — красивая. Ну разумеется, к ней приставали. Пытались клеиться, клинья подбивать.

— Но никто не преуспел?

Таня помедлила.

— Линда уже давно ни с кем не встречалась, — ответила она. — Слушайте, я знаю, что про нас пишут в прессе. В «Ньюс ов зе уорлд», в «Пипл» и прочих помоечных листках. Там нас расписывают как субкультуру наркоманов и сексуальных маньяков. Сплошные оргии и всякие излишества. Ну, кто-то, может, и такой. Но Линда — нет. Она увлекалась буддизмом, каббалой, йогой, астрологией, картами Таро. Ее интересовало духовное начало. А секс… понимаете… секс для нее не был частью нашей культуры.

— А наркотики?

— Тоже не играли роли. Я не говорю, что она в жизни не выкурила ни одного косяка и не попробовала ни одного колеса. Но все это было недолго. Она шла вперед, развивалась духовно.

— Как я понимаю, вы с ней исполняли музыкальные дуэты?

Таня непонимающе взглянула на него, потом усмехнулась скептически:.

— Исполняли музыкальные дуэты? Мы иногда пели вместе, если вы об атом. В фолк-клубах, во всяких таких местах.

— Можно мне взглянуть на квартиру Линды?

Таня закусила губу:

— Не знаю. Я не должна бы… То есть…