Растерзанное сердце

— Значит, эти «мэнди» вызывают потерю ориентации в пространстве и сонливость?

— Да. Во всяком случае, если Робин Мёрчент принимал «мэнди» и пил, он легко мог утратить равновесие, ушибиться головой о дно бассейна в его мелкой части и утонуть. Отчасти похоже на Джимми Хендрикса, который, как ты знаешь, захлебнулся собственной рвотой, потому что у него в организме было слишком много весперакса, он не мог проснуться и помешать собственной гибели. Обычно организм человека неплохо справляется с самосохранением, рвотными рефлексами и прочим, но некоторые вещества ослабляют или подавляют эти функции.

На другом конце комнаты белый шар с треском влетел в треугольник красных, чем завершил партию, обозначая начало новой. Пьяные голоса громко заспорили о правилах игры.

— А что стало с мандраксом? — поинтересовалась Энни.

— Подробностей не знаю, но в конце семидесятых его сняли с продажи. Вместо него стали использовать могадон, который ласково называли «могги». Похожая штука, но не седативное, а транквилизатор, и, видимо, не такой вредный.

Энни отхлебнула пива и спросила:

— Но Мёрчента все-таки могли столкнуть в бассейн, верно?

— Конечно. Но даже если нам удастся найти мотив, придется чертовски потрудиться, чтобы спустя столько лет это доказать. И, откровенно говоря, это вообще не наша работа.

— Наша, если это связано с убийством Ника Барбера.

— Верно, верно. Что касается Вика Гривза, то от него, кажется, мало прока.

— Тебя очень расстроил этот разговор, да?

— Да, я до сих пор не в своей тарелке, — согласился Бэнкс, вертя в пальцах картонную подставку под пиво. — Не то чтобы он был моим кумиром, просто когда видишь, в каком он состоянии, видишь вблизи эту пустоту у него в глазах… — Бэнкс невольно передернул плечами.

— Это из-за наркотиков? Он действительно жертва кислоты?

— В то время все так говорили. Тогда это даже создавало вокруг него некий героический ореол. Его вознесли на пьедестал из-за его безумия. Считалось, что это круто. Возле него возникла своего рода секта, появилась масса всяких чудиков. Они его до сих пор преследуют. — Бэнкс покачал головой. — Ну и времена были! Каких-то нищебродов превозносили до небес, а полоумных объявляли провидцами.

— Как ты думаешь, он принимал что-то еще?

— Не знаю, говорят, он пожирал ЛСД ведрами. Я слышал, что он за эти годы несколько раз лежал в разных психиатрических заведениях, проходил групповую терапию и другие виды лечения, которые в то время были в моде, но, насколько мне известно, официального диагноза ему так и не поставили, не говоря уж о том, чтобы его вылечить. Последствия употребления кислоты, психоз, шизофрения, параноидальная шизофрения. Выбирай что нравится. Прошло много лет, и теперь это все уже не так важно. Он — Вик Гривз, и мозги у него ни к черту не годятся. Должно быть, в голове у него сущий ад.

*

Когда Бэнкс вернулся домой, Брайан с Эмилией сидели в комнате отдыха и смотрели на плазменном экране «Сладкую жизнь». Они расположились на диване, Брайан обнимал Эмилию, которая прислонилась к нему, положив голову ему на грудь; волна волос закрывала ее лицо. Кажется, на ней была одна из Брайановых рубашек. Она не была заткнута за пояс, потому что внизу на ней не было надето ничего такого, во что ее можно было бы заткнуть. Судя по их виду, за эти два дня они прекрасно обжились в доме, и Бэнкс с грустью осознал, что был все время настолько занят, что почти с ними не виделся. Из кухни доносились какие-то аппетитные ароматы.

— А, привет, пап, — поздоровался Брайан, ставя диск на паузу. — Прочел твою записку. Мы гуляли вокруг Рэлтона.

— Боюсь, сегодня для этого не самая подходящая погода, — отозвался Бэнкс, плюхаясь в одно из кресел.

— Мы промокли до костей, — сообщила Эмилия.

— Бывает, — заметил Бэнкс. — Надеюсь, это вас не отпугнуло?

— Нет-нет, мистер Бэнкс. Там очень красиво. Даже когда пасмурно и идет дождь, все равно в этом есть какая-то романтическая, первозданная красота, правда? Это как в фильме «Грозовой перевал».

— Пожалуй, похоже, — согласился Бэнкс. Он сделал жест в сторону экрана. — И зовите меня Алан, пожалуйста. Не знал, что вы поклонники Феллини. Это из коллекции дяди Роя. Я всех этих ребят пытался смотреть. Бергман. Трюффо. Шаброль. Куросава. К субтитрам я немного привык, но все равно бывает трудновато ухватить, что у них там творится: случается, что уже полфильма прошло, а я все еще ничего не понимаю.

Брайан рассмеялся:

— Помню, кое-кто недавно распинался насчет того, какие они все великие. И вот он, этот кое-кто, сидит передо мной. А Эмми у нас актриса.

— То-то я подумал, что где-то вас видел, — заметил Бэнкс. — Вы снимались для телевидения, да?

Эмилия зарделась:

— Немного. Играла небольшие роли в «Призраках», «Неразберихе» и «Скверных девчонках», чуть-чуть работала в театре. Пока никаких больших фильмов.

— Так и знал, что где-то вас видел, — повторил Бэнкс.

Эмилия встала:

— Извините, я сейчас.

— Что это за запах? — спросил Бэнкс у Брайана, когда она вышла из комнаты.

— Эмилия готовит нам ужин.

— Я думал, мы сегодня ужинаем не дома.