Растяпа. Хождение в пятую власть

– За тех, кто погиб, защищая священные рубежи нашей Родины!

Выпили стоя.

– А вы знаете, из нашей команды в девяносто ребят, что призывались в Челябинской области, трое не вернулись домой – один пропал без вести, другой утонул, третий застрелен сынишкой комбрига по шалости. Все на Амуре – такая река!

– Ах, господи, – сказал Кукаркин, – что такое, в сущности, жизнь? Ожидание в прихожей у смерти.

– Но не все кончается с земной жизнью. Есть еще память…

– Давай, кстати, помянем! А мир – это гостиная, из которой надо уходить учтиво, раскланявшись и заплатив свои карточные долги.

Бутылку «Сибирской» мы допили.

Мне было без малого тридцать лет. Редактору далеко за пятьдесят. Я был упоен честолюбием, как всегда бывает в начале карьеры. Кукаркин страдал отдышкою грузного тела. Мы были столь далеки по интересам и возрасту, что походили на две стороны треугольника, разделенные основанием; но сходившиеся у вершины, название которой – Газета.

– Журналист, – поучал Кукаркин. – самый эгоистичный и себялюбивый из всех хомо сапиенс. Он уверен, что только для его работы светит солнце, вертится земля и косит смерть. И вместе с тем, настоящему мастеру пера достаточно открыть форточку и послушать тарахтение тракторного мотора, чтобы написать замечательный очерк о механизаторе.

Засиделись.

– Ты навеселе? – встретил меня упреком отец.

– Еще бы! – я так швырнул свою фуражку, что она, не попав на стул, упала на пол и колесом покатилась по кухне.

– С горя иль с радости? Видишь, как мать о сыне заботится – какой обед приготовила нынче: все твои любимые кушанья.

Мама:

– Уже остыло. Кушать будешь? Я подогрею.

– Я буду работать корреспондентом в газете.

Отец:

– К чему это, скажи на милость? Будь я на твоем месте….

– Аппетит приходит во время еды?

– Бывают обстоятельства, когда всего труднее – дать ответ. Пожалуйте к столу, товарищ создатель новостей, – сказал отец и в подпол полез за настойкой.

Уже за столом, уплетая мамины вкусности:

– У меня нет никакого желания добывать для газеты и общества жареные сплетни. По душе – проблемные материалы. Вот задача: руководитель коллективного хозяйства ворует – но почему он ворует? Как думаешь, бывший председатель колхоза?

– Такова природа человеческая – он ворует потому, что имеет возможность.

– Ты ошибаешься: он ворует потому, что устал сидеть в своем кабинете и не видит перспектив ни себе, ни делу.

– И какой выход?

– Выход в такой теории. К примеру, я работал сменным мастером с удовольствием и любопытством два, максимум три месяца, а потом мне стало скучно – все знаю, все умею. И без карьерного роста выход – пьянство и воровство.

– Вы, дипломированные специалисты много о себе мните, а вращаетесь в кругу вероятностей.

– Нет, это уверенность. Поскольку кадровая политика в руках партии, а печать ее орган, хочу разработать схему карьерного роста для специалистов и руководящих работников. Скажем, если сменный мастер год отработал и не показал перспектив к росту, убирать его к чертовой матери – на другой участок или в рабочие. Старшему мастеру фора два года; начальнику цеха – три, начальнику производства – пять лет. Для директора завода десять не жалко. Министр до пенсии пусть корячится. Вот примерно так. А больше этого срока смысла нет человеку работать – он станет красть.

– Ну-ну, – отец отказался от спора в пользу домашней настойки. Он улыбался, поглядывая на меня с тем ласковым сочувствием, с каким отцы смотрят на безрассудства своих детей.

На следующее утро поспешил в редакцию.

Кукаркина след простыл – сделав напоследок доброе дело, укатил в Челябинск. Бразды передал своему заместителю Ольге Александровне. Но ее еще не было. Секретарь в приемной отправила меня к завотделом сельского хозяйства, под руководством которого, по всей вероятности, мне предстояло работать. Впрочем, которой: это была девица – высокая, стройная, вся в веснушках и представилась Селезневой Еленой.

Когда я вошел, она держала в руках свежий номер газеты и с явным удовольствием читала передовую о неурядицах в «Райсельхозтехнике», ею же, по-видимому, и написанную.

– Вы наш новый сотрудник? Присаживайтесь, – она указала на стул за столом, приставленным к ее столу так, что мы оказались лицом к лицу.

– Как вам заголовок? – она протянула свою газету.

Я кинул взгляд – «Что за лозунгом?»

– А что за лозунгом?

– Прочтите.

Углубился в чтение.

Селезнева:

– Совершенно уверена, что Агарков отмолчится. А ведь передовая – раньше их секретари райкома писали, и кто бы попробовал не ответить?

Я смутился.

– Почему я должен молчать?

Лена усмехнулась, накрыв меня снисходительным взглядом:

– Агарков Анатолий Михайлович, директор «Сельхозтехники» – ваш родственник?

– Кажется, да: Катя, его жена, мне доводится родственницей. Это статья – заказ?