Растяпа. Мечты сбываются

И тут на витрине какого-то киоска (буфета? бара?) в зоне ожидания впервые увидел газированный напиток «FANTA» в двухлитровой пластиковой таре. Я чуть не закричал восторженно – заграница началась! Вероятно, у всех бывает такое чувство – когда что-нибудь услышанное увидится, да в первый раз.

Сунул девушке трояк. Мало? Достаю еще. Она качает головой:

– На инвалюту.

Во, блин! Заграница началась – будто не в Москве уже.

Видимо лицо мое стало таким растерянно-несчастным, что девушка по ту сторону прилавка ласково спросила:

– Куда летите? На Кубу? Ой, как интересно! Привезите мне ракушку – вот такую. Или звезду морскую. Или коралл.

– Будешь ждать?

– А вы учтивый кавалер? Что же вы нахмурились? У вас нет ни жены, ни девушки?

– А ты поедешь из своей Москвы со мной в колхоз, быкам хвосты крутить?

– Нет, уж лучше вы в столицу.

– И кем я буду здесь работать?

– Москва большая, что-нибудь придумаем.

Шикарно завитые волосы буфетчицы пепельной гривой ниспадали на хорошенькие плечи. Мне вдруг захотелось окунуть лицо в эти причудливые локоны, прижать девушку к своей груди. Но мало ли чего в жизни иногда хотелось….

– Сердце красавцев склонно к измене, – пропела она мне на прощанье.

Простая трепотня, а я расстроился. Сел на диванчик, ожидать объявления на посадку в самолет рейсом «Москва – Кингстон». Только успел закрыть глаза, навалился сон. И очень странно было мне, что сплю и вижу песчаный берег тропического острова, пальмы; слышу крики попугаев и шум резвящегося по соседству мальчика.

Его мама с типично британским вытянутым лицом очень спокойно относилась к шалостям сынули. А он то бегал в ботинках по мягким диванчикам, то ползал по полу, изображая охотника на – кто у них там, на Ямайке водится? – наверное, кайманов.

А рейс, похоже, что задержат. На небо, такое нежно-голубое с утра, набежали облака, сгустившиеся в тучи, и пошел снег.

Ну, задержат, так задержат – можно будет улечься на диванчик помечтать. Или хотя бы выспаться, как следует. В последний раз, на родной земле….

Несмотря на угрозу задержки рейса, наши туристы громко и весело переговаривались, а женщины в кружке даже песню затянули.

Только Роза на шалости пацаненка недовольно проворчала:

– Вот ублюдок!

По тому, как прищурилась его мама, я понял – она знает наш язык.

Ни петь в хоре, ни ругать чужих детей мне не хотелось. Полежим, подумаем – сказал себе, скинув туфли и вытянувшись во весь рост на диванчике.

Почему решил, что мама маленького непоседы англичанка, и летят они в Кингстон? А может, и ни мама даже – уж больно отчужденно смотрит она на проказы мальчика. И как-то вроде бы устало…. Гувернантка? Нянечка? Да Бог с ними….

Отряхнувшись от реальностей, сладко зажмурился, представив себе, как сейчас высплюсь, пока непогода тормозит вылет самолета.

Однако выспаться в аэропорту в тот день мне не пришлось. За полчаса до времени отлета подтащили самолет впритык к аэровокзалу и объявили нам посадку.

– Не выспались? – с улыбкой спросила Роза, пока мы топали телескопическим мостом на борт.

– Да что вы! Спать-то я не спал, но зато лежа мог наедине с самим собой и без помех переварить все впечатления.

– За границу первый раз?

– Да как сказать! Когда командир курс корабля неверно рассчитает, тут и заграница еачалась. Сколько раз мы сети на винте таскали из Китая.

– Вы – моряк?

– И пограничник.

Когда усаживались, веселые голоса и смех звучали из конца в конец в двух салонах самолета. Если не знать, что мы летим одной командой, то можно было бы решить, что просто встретились добрые друзья.

Пристроившись в своем кресле, я тут же крепко прикемарил, несмотря на всеобщее оживление. Проснулся уже в полете.

Противный мальчуган оказался рядом – через проход. Тоже уснул и проснулся вместе со мной, моргая слипшимися от слез ресницами. Тоненьким голоском с горестным всхлипом позвал кого-то одним словом, очень похожим на «мама». Его строгая наставница лишь покосилась. Но тут же откликнулись сердобольные русские женщины. Несколько рук потянулись к иностранчику:

– Иди ко мне. Иди-ка сюда, детка.

И малыш, вынырнув из-под ремня, отдался в чужие и добрые руки, доверчиво опустив кудрявую головку херувимчика на грудь незнакомой женщине, готовый снова уснуть под ласками и поцелуями. Опекунша (гувернантка иль мать) головою лишь качнула осуждающе.

Я полулежал, откинувшись в кресле, и думал, думал, думал….

Случается же видеть сны, после которых жалко просыпаться! Мне снова грезилась далекая страна – море, пальмы и какая-то очень смуглая сеньорита. Она удалялась от меня, ступая глубже в воду – сверкающие под лучами солнца волны поглощали ее бронзовые прелести. Она оглядывалась на меня, призывно улыбаясь. И никого. Я поклонился низко ей. Она засмеялась и на чистом русском языке: «Мужчины так никогда не кланяются любимым дамам». Я снова поклонился, приложив руку к сердцу. «Другое дело!» – она нырнула, сверкнув шоколадными ягодицами в капельках сверкающей воды….