Растлённая

Конечно, Оля понимала, сестра, скорее всего, уже давно не просто гуляет со Стасом за ручку. Два месяца - приличный срок. Даже для самой Оли, хотя у неё еще никого не было, это казалось вполне приемлемым. Впрочем, дело даже не в отношениях со Стасом. Оля знала, у сестры были мужчины до Стаса. Иногда она слышала обрывки телефонных разговоров Влады с подругами. Просто не придавала им значения. Она как бы отгораживалась от жизни сестры, чтобы со стороны той было меньше претензий. Словом, Владу можно было назвать взрослым человеком.

И все-таки реальный факт подобных предположений застал ее врасплох.

Влада была ее сестрой, пусть даже и старшей, и то, что она может заниматься чем-то таким с парнем, воспринять оказалось сложно. Точно так же Оля не могла представить в постели собственную мать. Отца ещё куда ни шло, но не маму.

Она застыла, полная растерянности и… стыда. Как будто это ее застали за чем-то личным. Мелькнула мысль, поскорее уйти, пока ее приход не обнаружился. Она не сделала этого. Оцепенение сожрало время, и стало поздно. И тишина, прокравшаяся в квартиру, словно вор, указывала, что сестра со Стасом услышали звук закрывшейся двери.

Девушка стояла, задержав дыхание, лицо нагревалось, будто она вышла на солнцепек. Она растерялась. Неизвестно, сколько это длилось, пока за дверью дальней спальни не послышался смутный шепот. Оля заставила себя сделать один шаг, намереваясь скрыться в кухне, прежде чем ее увидят стоящей возле входной двери, но не успела. Дверь спальни приоткрылась. Маленькая щелка не позволила увидеть открывшего дверь (в спальне было темно), но она загипнотизировала Олю. Девушка снова застыла.

Дверь распахнулась, из комнаты вышла Влада, резко прикрыла за собой дверь. Свет в прихожей позволял видеть ее лицо. Легкий след испуга указывал на то, что до последнего момента Влада не знала, кто пришел, родители или сестра. Этот отпечаток сменяла злость, словно вода, заливавшая след на песке. Злость на сестру, на ее внезапное, несвоевременное появление. Быть может, у них со Стасом все было в самом разгаре.

Оля даже испугалась. Стояла и смотрела на сестру, не в силах отвести взгляд.

Влада Кольцова была в коротеньком голубом халатике, узеньком, наполовину не застегнутом. Большинство мужчин задержали бы на ней свой взгляд, нет сомнений. Для девушки высокого роста, вытянутая, при относительной худобе и тонкой талии аппетитная ширина бедер. Смазливое личико и мокрая химия длинных светлых волос. Оля уступала ей по внешности не только из-за своего возраста. Даже когда ей исполнится столько же, сколько сестре сейчас, она не станет настолько заметной. Даже если убрать те несколько прыщиков, что никак не хотят оставить в покое ее лоб. У Оли неяркое, незапоминающееся лицо. Слишком узкие, почти мальчишечьи, бедра. И никудышная кожа. Влада пошла в отца, он, конечно, не смуглый, но хорошо загорает. У него, как и у старшей дочери, сухая, ровная кожа. У Оли кожа матери. Слишком светлая, жирная, родинок выше нормы. И, хотя ростом они почти одинаковые, общий вид у старшей сестры гораздо эффективнее.

- Что тебе надо? - Владу передернуло.

Наверное, последствия испуга при мысли о родителях.

Оля прошептала:

- Я просто пришла домой. Уже ведь поздно.

И все равно почувствовала, что осталась виноватой. Несмотря на то, что и без этого долго бродила по темени своего района, поглядывая на горящие окна девятиэтажных домов и чувствуя себя одинокой. После сутолоки в квартире одиночество стало особенно острым. К подругам не пойдешь - поздно.

- Конечно, - пробормотала Влада.

Оля решила, что сейчас последует вопрос, какого черта она тогда стоит в прихожей, но старшая сестра так ничего и не сказала. Она “кусала” Олю взглядом и, похоже, не знала, какие еще можно предъявить претензии.

Оля посчитала за лучшее уйти в свою спальню. Комнату, расположенную напротив входной двери, самую уединенную из всех четырех. Комната некогда принадлежала бабушке, когда та была еще жива. Комната позволила отделиться от сестры в пределах квартиры. Оля даже не зашла в ванную, почистить зубы, всполоснуть лицо. Даже в туалет не зашла, хотя перед сном не помешало бы. Она чувствовала, вино оказало на сестру воздействие, и та была особенно агрессивна. И именины как бы становились ее оправданием.

Оля разделась, легла в постель. И неожиданно для самой себя заплакала.

Казалось, собственное подсознание оплакивает ее будущую участь.

2

Она возвращалась из школы медленно, жмурилась от яркого солнца.

От земли исходило тепло. Вовсю заливались птицы. В легком ветерке появилась нежность. Похоже, погода восстановилась надолго. Для зимы исчезли последние иллюзии.