Растоптанное счастье, или Любовь, похожая на стон

– Варька, мы не можем быть с тобой счастливы по той причине, что мы совершенно друг друга не любим. Ни ты меня не любишь, ни я тебя. Тебе нужны мои деньги, а мне уже порядком поднадоело твое роскошное тело. Ты же знаешь, что я – вольная пташка и не в моих правилах подолгу задерживаться с одной и той же женщиной. А оставить тебя в живых, Варенька, я не могу. Ты слишком много знаешь. Намного больше того, что тебе положено.

– Нет!

Варя хотела было дернуться в сторону, но Илья уже нажал на курок. Пока он тащил бездыханное тело Варвары к бассейну, я бросилась к входной двери и попыталась проверить, нельзя ли ее все-таки открыть, но все мои попытки не дали положительного результата.

– Светик, я уже к тебе иду! – крикнул мой муж, поднимающийся с цокольного этажа. – Я тебя слышу!

Недолго раздумывая, я забежала на кухню и тихонько всхлипнула от страха. Потом, не придумав ничего лучше, схватила табуретку и разбила ею окно. Затем выскочила во двор и, ступив в темноту ночи, бросилась прочь от этого злосчастного дома. Выбежав за территорию дома, я помчалась под проливным дождем по дороге, даже не оглядываясь, потому что сзади раздались выстрелы и голос, требовавший, чтобы я немедленно остановилась. Я не обращала внимания на то, что бежала по холодному асфальту босыми ногами, что на мне не было ничего, кроме теперь запачканного грязью, а недавно белоснежного халата. Мне было все равно, куда я бегу, я думала только о том, чтобы убежать подальше от увиденного и услышанного кошмара, от Ильи и от всего того, что с ним связано. Мне захотелось подбежать к первому попавшемуся дому, закричать о своей беде и попросить о помощи, но я тут же отбросила эту мысль, потому что все еще спят, и, пока люди проснутся и поймут, что случилось, меня уже догонит Илья, и будет поздно.

Я не заметила боли, когда острое стекло от разбитой бутылки, валявшееся на дороге, рассекло мою пятку. Так и бежала, перемешивая сочившуюся кровь с грязью. Но двигалась я уже медленнее, потому что выдохлась и чувствовала, что силы совсем покидают меня. Временами мне казалось, что мои усилия – не что иное, как бег на месте. Но как только до меня вновь доносился крик с требованием остановиться, я ощущала, как у меня вновь откуда-то появляются силы, и ускоряла темп. Я понимала, что у меня шок, что скоро я просто свалюсь без сознания, а затем… затем меня застрелит Илья. Когда голос позади стал громче и мне показалось, что мой преследователь находится буквально за моей спиной, я зарыдала что было сил.

Наверное, в тот момент я была похожа на загнанного зверька, которого выпустили из клетки, а теперь хотят загнать в нее обратно. Но ему уже нужна только свобода. Я и до этого почти не чувствовала боли в рассеченных мелкими стеклами и камнями ступнях, а тут наступил момент, когда я перестала вообще что-либо ощущать. Это была полнейшая потеря чувствительности. Была только слабость и онемение.

Я уже не могла рыдать. Да и сколько можно? Мелькнула мысль: если Илья сейчас выстрелит, то меня больше не будет. Ни меня, ни моих слез, ни моей душевной раздирающей боли. Не успела начаться жизнь, и вот я уже умираю… испытав любовь и жестоко ее потеряв… Слишком ранний возраст для смерти… Столько страданий, переживаний, иллюзий, надежд – и только для того, чтобы все закончилось гробом? Наверно, такие люди, как я, не живут долго… Я всегда торопилась жить и хотела от жизни чересчур многого… Господи, как же быстро можно все потерять! Как же быстро…

– Света, стой!

На мгновение мне показалось, что этот голос сзади совсем не похож на голос Ильи, и я хотела было остановиться. Но тут же сказала себе: это очередная ловушка и нельзя поддаваться на провокацию, и сделала еще несколько судорожных рывков. А потом, поняв, что у меня больше нет сил, я упала на какой-то поляне, замерла и стала ждать выстрела…

Но его не последовало.

– Светка! Светка!

С трудом подняв голову, я увидела сидящего рядом с собой Алексея и посмотрела на него ничего не понимающими глазами:

– Леша, ты? Откуда ты здесь взялся?

– Долго объяснять… Я столько тебя звал. Почему ты не остановилась?

– Я думала, это Илья.

– Ильи больше нет.

– Как «нет»?

– Я его застрелил. Давай вернемся в дом. Мы должны вызвать милицию. Но перед тем как вызвать милицию, я хочу кое-что тебе показать.

– Что показать?

– Давай доберемся до дома.

– Я боюсь туда возвращаться.

– Не бойся. Я же с тобой.

– Все равно боюсь… – То ли от страха, то ли от шока я жутко дрожала.

– В доме два трупа. Там некого бояться. Ты же знаешь, что бояться нужно живых, а не мертвых.

– Господи… Ничего не понимаю. Откуда ты взялся?

Но Алексей не стал ничего объяснять и стал помогать мне подняться.

– Света, ну вставай!

– Я не могу.

Недолго раздумывая, Алексей схватил меня в охапку и понес на руках.

– Тебе тяжело? – заволновалась я.

– Своя ноша не тянет, – попытался пошутить Алексей, но шутка не получилась.

– Я знаю, что тяжело.

– Ты как себя чувствуешь?

– Я вся горю. Меня бросает то в жар, то в холод. Это лихорадка. И еще ангина.

– «Скорую» нужно тоже вызвать.

– Зачем?

– Затем, что ты находишься в критическом состоянии.