Растоптанные цветы зла

С некоторой грустью приходится констатировать, что если вы получили более-менее сносное образование, кое-что прочитали и т. п., то вам явно не повезло и на протяжении своей жизни вам в той или иной мере придется постоянно подвергать себя подобной пытке. С юных лет вы будете наблюдать, как окружающие вас люди сначала очаровываются, а потом разочаровываются в коммунизме, перестройке, демократии, приватизации, западном образе жизни, постмодернизме, гербалайфе, авангарде, любви, мужчинах, гламуре, честности политиков, духовности высшего общества, экранизациях Булгакова, Дэна Брауна и, наконец, в людях вообще. Причем делают это они всегда почему-то неизменно гораздо позже, чем вы, а слово им всегда предоставляется чуть раньше, поэтому вам остается только дергаться, постоянно натыкаясь на людей или телевизор, полностью избавиться от которых вам все равно никогда не удастся. Помню, когда-то в Казанском соборе располагался музей религии и атеизма, где среди прочего была просто замечательная экспозиция, посвященная разного рода орудиям пыток: всякие там дыбы, «испанские сапоги», «ведьмины кресла» с гвоздями, пугающего размера щипцы, кандалы, клинья, ножи, ножницы, иглы… Этот музей всегда был одним из моих самых любимых ленинградских музеев. В детстве я могла проводить там целые дни, до самого закрытия, и никогда не уставала от созерцания этих замечательных предметов. Не знаю, что стало с ним теперь. Скорее всего, он закрылся, так как Казанский собор вернули Церкви. Но если бы он сейчас существовал, то я бы обязательно добавила туда еще и фигуру человека, намертво привязанного к абсолютно мягкому и комфортному креслу безо всяких гвоздей, но расположенному напротив постоянно включенного телевизора. Восковое лицо этого господина было бы отмечено печатью глубочайшей скуки и отвращения.

Мне много раз приходилось видеть, как зрители с остервенением громко хлопают сиденьями кресел, покидая фильмы и спектакли, которые они не в состоянии досмотреть, однако подлинная причина своей реакции на происходящее им самим часто так и остается неясной, поскольку определения типа «плохой фильм» или «бездарная книга» мало что объясняют. Причина же чаще всего заключается все в той же избыточности информации. Вот только что случайно натолкнулась в популярной среди петербургских домохозяек газете с телеанонсами на то, как один совсем незлобный и безобидный журналист вдруг взял, да и ляпнул «французский актер Ален Делон». Ерунда, казалось бы. Что тут такого? Но все далеко не так просто. Хотя сам этот журналист, скорее всего, и не подозревает, что мог одним только этим уточнением «французский» задеть самолюбие читателей газеты, пусть даже не слишком просвещенных в вопросах кино, но наверняка считающих для себя унизительным держать дома газету со статьей, предназначенной для совсем уж полных профанов, которым не известна не только основная профессия, но и национальная принадлежность Делона. Приведенный мной пример несколько «из другой оперы», однако именно такими «ненавязчивыми» уточнениями, пояснениями и деталями всегда бывают переполнены самые ужасные книги и фильмы, дочитать или досмотреть которые до конца обычно бывает просто физически невозможно. Столь же невыносимо тяжелой для человека иногда становится и собственная жизнь.

Присутствие подобной избыточной информации в искусстве – одна из самых характерных отличительных черт плохого стиля, который для писателя и художника является примерно тем же, что дурное воспитание для обычных людей. Все относительно, естественно. Хорошее воспитание, как и стиль, всегда предполагает следование правилам какого-то определенного круга людей. И упомянутый мной выше журналист задел эстетические вкусы исключительно читателей своей газеты. Причем сделал это, нисколько не сомневаюсь, не нарочно. Забавно, что и плохой писатель, и дурно воспитанный человек редко кого-либо намереваются специально обидеть и к окружающим чаще всего относятся вполне добродушно. Поэтому все это, разумеется, не стоит путать с сознательным эпатажем, дендизмом и т. п. Мало того, описанная мной выше длящаяся годами пытка скукой вполне способна превратить современного художника в утонченного стилистического садиста, который будет настроен к окружающим его людям далеко не столь благодушно, как они к нему. Ибо на их непосредственную любовь и благожелательность ему, увы, действительно очень трудно ответить чем-либо иным, кроме отвращения и ненависти. Естественно, я сужу по себе самой. А иногда мне даже кажется, что, когда я сажусь за письменный стол, то в руках у меня вовсе не перо, шариковая ручка или «клавиатура», а настоящий скальпель, которым я сейчас начну резать по живому, дабы вырывать кишки и другие ценные органы у надоедливых жалких людишек, которые случайно или же из-за глупого любопытства когда-нибудь решат открыть мои книги.

Вместо эпилога Так когда-то говорил Заратустра

***