Расцвет Ларк (ЛП)

Я кивнула и поспешила за ним, дрожа, к ручью, с ужасом увидев, что там Гарейн и Арнон. Он улыбнулся, но я не отреагировала. Я посмотрела на его друга.

Арнон страдал. Он сидел и покачивался от боли, вежливо говоря сквозь сжатые зубы:

- Они подумали, что ты можешь знать то, чего не знаем мы. Прости, что помешали спать.

- Это был не сон, - я прошла мимо Карга и села рядом с Арноном. Он кивнул мне и закрыл глаза, медленно дыша. Странно, что он не кричал, его рука была вытянута в сторону, словно он боялся касаться ею чего-нибудь. Рука была опухшей, лишенной цвета и выглядевшей болезненно в мерцающем свете.

Я вытянула пальцы над опухшей плотью. Арнон уже скривился от боли. Яд вырывался из его кожи, я ощущала ладонью его ярость, безумие яда, что издевалось над Всадником, который мужественно держался. Арнон поморщился, и я отстранилась, дрожа. Он получил удар Призывателей, что предназначался мне, а я не могла ему помочь.

- Я не Целитель, - растерянно прошептала я.

- Но твоя кузина Целитель, - сказал Гарейн. – Может, ты чему-то научилась у нее?

Я не смогла посмотреть на Гарейна, перед глазами все еще сверкал летящий на меня меч. Я видела его руки вокруг Эви. Мне было плохо.

- А ты брат Илоны, и это не сделало тебя Целителем, - и громче добавила. – Это яд, а не ожог. Это… «игра» Призывателей, как вы это называете, так они распространяют зло. И зеленый огонь, - Эрема сказала: «Исполни то, что должен». Гарейн говорил в саду, что собирался меня убить. Арнон сказал, что будут и другие жертвы. Он ожидал, что будет в их числе? Я была беспомощной и виновато посмотрела на Арнона. Он кивнул и закрыл глаза.

Карг мягко сказал:

- Но и ты не без талантов, Ларк. Хоть у тебя и нет рук Целителя, ты Стражница Жизни, у тебя должны быть какие-то способности, что пригодятся здесь.

Логично. Я должна была что-то сделать. Было эгоистично страдать из-за себя. Я отодвинула эти мысли и вдохнула, вспоминая, как быстро я нашла ручей вечером, когда расслабилась и позволила Взору вести меня. Все это время Всадники не шевелились.

«Доверяй, - говорил король. – Верь, что ты знаешь, что делать».

Меня окружили ароматы воды, травы и дерева рябины, они успокаивали, я дышала, а Всадники ждали…

- Подснежники, - резко сказала я. – Маленькие белые цветочки в траве.

Они уставились на меня втроем.

- Ты про фитильки? – спросил Гарейн.

- Пусть фитильки. Они оттянули плохое из Трота, когда он на меня напал. Может, они сделают так и с Арноном.

- Я не видел фитильки, - сказал Карг.

- Потому что они увяли из-за Тротов. Но должны быть и те, что не испортились. Можно разделиться и поискать…

- Помнишь, где? – спросил Гарейн. – Поляна большая.

- Увидим! Можно взять факелы…

Но Арнон прервал меня, возразив:

- Не надо расходиться. Ларк будет уязвима.

Карг повернулся к нему.

- Все мы сейчас уязвимы.

- Можно дождаться утра, - прошипел Арнон, хрипло дыша.

- Нет, - возразила я, - не можем, - времени у него оставалось мало. Сколько прожила королева?

Мы в тревожной тишине искали идеи. Ночь была тихой и зловещей, в такой темноте могли подстерегать опасности. Я упомянула Тротов, и теперь они казались мне повсюду. Я словно чувствовала их прикосновения, свои прикосновения к шероховатой коже. И гадкое чувство, что охватывало руку Арнона… Я хотела смыть все это в ручье.

И я удивленно сказала:

- Ручей!

- Мы уже пытались…

- Знаю, Гарейн, но если поток воды очищает, то я могу собрать подснежники – фитильки – что погибли. Я вымою их в ручье, и они восстановятся.

Карг колебался:

- Это возможно…

- Я пойду с Ларк, - вскочил на ноги Гарейн.

Мы взяли факел и принялись срывать среди травы завядшие цветы, корешки, что только могли найти. Мои руки дрожали из-за страха и отчаяния.

- Этого хватит? – спросил Гарейн, показывая мне пригоршню цветов.

- Не знаю, не знаю, - бормотала я, собирая подснежники. – Я надеюсь. Но это лишь догадка, уверенности нет.

- Сама идея поможет Арнону. Он тоже надеется.

- Надежда не исцеляет, - прошипела я в отчаянии. Я шла вслепую, я не знала, что делаю.

- Это все, что у нас есть, - мрачно сказал Гарейн и склонился к земле. Через пару минут мы шли с охапками цветов. Я побежала к ручью, стараясь не разбудить других Всадников. Я высыпала свои подснежники на землю, потом те, что собрал Гарейн, и, разувшись, запрыгнула в воду. Гарейн пустился на колени на берегу, воткнул в землю факел и безмолвно передавал мне мертвые цветы. Я опускала их в воду, помня, как бабушка мыла клевер и цветы голубики, осторожно брызгая на них холодной водой, а потом поднимала цветы из воды, капли стекали между пальцев.

Гарейн придвинул факел.

- Ничего, - вздохнула я. Фитильки так и не ожили.

- Попробуй еще, - предложил он. – Подержи их в воде дольше.

Я снова опустила руки в поток воды, позволяя ей протекать через цветы в моих ладонях. Ночь была холодной, а вода – еще холоднее, но было приятно. Часть тревоги рассеялась, ее смыло водой. Я вспомнила слова Найлы, что когда мы предлагаем любовь Земле, она отвечает взаимностью. Я вспомнила, как приятно было копать землю руками, садить растения, видеть, что вырастало…

- Ларк? – тихо позвал Гарейн.