Расцвет Ларк (ЛП)

Я ошиблась. Это еще не конец.

Руна. Белый конь был здесь, он коснулся носом моей щеки, низко склонился, чтобы я могла взвалить Гарейна не его широкую спину, чтобы сама могла влезть на него. Я замешкалась, но крепко обхватила Гарейна, чтобы сохранить в памяти этот миг близости. Смерть сменилась спасением, и это было больнее, чем яд. Я не была готова отпустить Гарейна. Я, наверное, никогда не буду готова.

Но мои желания не были частью этого пути. Иначе ничего и не вышло бы. А путь я еще не закончила. Я должна выполнить задание. Я медленно отпустила надежду. Я и не ожидала, что жертва будет такой.

- Неси нас в Мерит, - прошептала я, и Руна терпеливо подождал, пока я удобнее усажу Гарейна, и пошел вперед. Я привязала сумку к шее Руны, чтобы не потерять.

Голова Гарейна упала на мое плечо. Он прошептал что-то неразборчивое и обхватил меня рукой.

Мерит. Я закрыла глаза.

- Эви исцелит тебя, - прошептала я. – Она красивая и умная. Она тебе понравится.

Я должна была сказать: «Все будет хорошо», - но не могла.

25

Магия прекрасна. Она может изменить, защитить деревню, наделить силой обычную душу. Может перемещать белого коня с наездниками быстрее ветра. Даже может забрать боль. Иногда.

Мы добрались до Мерит. Мы оказались на обгоревшей площади. Гарейна сняли со спины Руны, а там и меня. Нас отнесли в дом бабушки, который почти не пострадал, лишь сгорело поле. Целители приступили к работе, восстанавливая и изгоняя из моего тела яд. Даже умелым бабушке и Эви было непросто. Днем и ночью они оставались у наших изломанных тел. Но руки Целителей были волшебными, и знания с терпением позволяли им все исправить. Так было и в нашем случае.

Но никакая магия, даже очень умелая, не могла исцелить разбитое сердце. Его можно было не показывать, о нем можно было забыть, отвлекшись на магию, но не исцелить. Такое человек может только совершить самостоятельно.

Я не знала, как это исцелить.

Снов не было, пока я исцелялась. Время существовало где-то отдельно. Позже мне рассказали, что меня от хукона очищали дольше, чем исцеляли Гарейна. Но в этом и была жестокость хукона – яд делал кровь черной, тело жертвы высыхало, а восстановление было долгим. Рана была постоянной, жертва – уязвимой. Хукон оставлял свой знак навеки.

Часть меня могла и не хотеть просыпаться, видеть, как сон превращается в жизнь. Но в один из дней свет заглянул в мою комнату, и глаза открылись. Я увидела свою комнату, и, казалось, последний раз я была здесь вечность назад, я глубоко вдыхала знакомый запах. Я выбралась из-под покрывал, в которые была плотно укутана, поняв при этом, какой слабой стала.

Мой сон начал сбываться. Я хотела бы ошибаться, могла бы желать умереть вместо этого, но не могла ничего изменить, и таким был мой подарок Эви, выбор ее любви. Я пообещала, а обещание нарушать нельзя.

Я лежала, думая, как избежать боли. Но ничего нельзя было поделать. Я отодвинула покрывала и заставила себя встать, подошла к окну, солнце заливало светом поля и луга, жаворонок взлетел с земли, словно струя воды, описывая арку. Я улыбнулась, а потом повернулась к дорожке в саду, где Гарейн и Эви шли вместе. Он был целым, красивым и сильным, прошло много времени. И провел он его с Эви.

Я буду счастлива за них, я хотела этого. Но улыбка увяла, они остановились, задев друг друга руками, мое сердце разрывалось пополам. Я не могла помешать этим прикосновениям. Боль в сердце не давала стоять. Я соскользнула на пол, точнее, рухнула, на этом кончался мой сон, и я не знала, что после этого моего падения в комнату придут бабушка и Рилег.

Рилег! Он нюхал мое лицо, облизывал руку, шумно дышал и толкал меня, пока я не открыла глаза и не обняла его с усиленным энтузиазмом. Бабушка терпеливо стояла в дверях, пока я смеялась и плакала в шерсть Рилега, радуясь, что снова встретилась с верным другом, которого мне не хватало.

Рилег сел на пол рядом со мной, и я заставила себя сесть прямее и посмотрела на бабушку. Лицо ее не изменилось, хотя я, казалось, очень давно ее не видела. Она смотрела на меня с пониманием.

- А вот и ты, - сказала она.

- Я рада вернуться домой, - голос был хриплым, ведь я давно им не пользовалась. Вот только место уже не очень походило на дом.

Бабушка кивнула. И добавила:

- Отличная работа, Ларк, - так она поприветствовала меня. Бабушка была целительницей. Она почти не проявляла эмоции, я чувствовала их через прикосновения.

- Расскажешь о Мерит?

- Потеряли нескольких жителей, но у каждого своя печаль. Площадь и дома мы починим. Сады и поля вырастут. Мы должны поблагодарить тебя, Ларк, за то, что Всадники успели спасти основное.

- Не этого, - я поежилась, - я ожидала.

- Ничто нельзя предсказать.

Я спросила:

- Он в порядке?

Бабушка знала, что я про амулет. Она склонила голову, и я почувствовала облегчение.

- В порядке. Твоя сумка все еще на твоем коне. Он не позволил никому ее тронуть.

«Хотя никто и не пытался», - я задала другой вопрос:

- Всадники?