Расцвет магии

– Неплохие рефлексы, – прокомментировала девушка. – Но слишком маленькие мозги, раз решил заехать так далеко один.

Сквозь ту же невидимую завесу появилась еще дюжина всадников. Дункан молниеносно выхватил меч и прочертил перед собой линию на песке, которая тут же вспыхнула стеной пламени. Большинство лошадей заплясали и попятились, однако незнакомка верхом на мустанге даже не вздрогнула.

– Ты настолько не дорожишь жизнью, что не хочешь отдать мотоцикл?

– А вы дорожите жизнями? – заявил в ответ Дункан, обводя взглядом лица всадников и останавливаясь на девушке лет пятнадцати. – Праведные воины забирали тебя. Сделали рабыней. Керри, да? Нет, Шерри. Они избивали тебя. – Он посмотрел на предводительницу. – Они избивали ее. Поставили клеймо и делали кое-что похуже. Она одна из вас?

– Мы взяли ее в племя.

– Тогда вы знаете, что мы не причинили Шерри вреда и разобрались с Праведными воинами. Наш медик ухаживал за ее ранами, но она украла лошадь и выскользнула из лагеря до рассвета. – Дункан обратился к освобожденной пленнице: – Мы тебя искали, чтобы помочь и дать припасы в дорогу, раз ты не захотела остаться, но так и не сумели обнаружить.

– С какой стати ей было оставаться? Вы могли оказаться такими же, как и те, что пришли до вас.

– Ты сама знаешь, что это не так, – распаляясь, отозвался Дункан, переводя взгляд на предводительницу. – Что за фигню ты несешь? Так вы обращаетесь со всеми, кто освобождает рабов и дает отпор Праведным воинам?

– Вы убили не всех, – она внимательно посмотрела на собеседника, сидя прямо, как одна из стрел в колчане. – Почему?

– Мы оставили в живых тех, кто сдался или не представлял угрозы. Затем передали их для тюремного заточения.

– Куда?

– На Восток, – ответил Дункан и заверил бывшую рабыню: – Они больше не смогут навредить тебе.

– А тебе-то что за дело до этого? – резко поинтересовалась предводительница. – Она не одна из ваших.

– Ты не похожа на идиотку, – парировал он, – но задаешь очень глупые вопросы.

– Твои предки перебили моих, украли их земли, навлекли болезни и голод, – гордо изогнув брови над пронзительными темными глазами, заявила девушка.

– Возможно. Только родные моей мамы приехали из Шотландии. Англичане перебили наши кланы, украли их земли, сожгли дома. И все же если кто-то из британцев сейчас решит сражаться вместе со мной против Праведных воинов, Темных Уникумов или других отморозков, мне будет наплевать на его происхождение и на поступки предков. Прошлое в прошлом, настоящее – вот что важно. – Дункан перевел взгляд на освобожденную пленницу и уже спокойнее добавил: – Я рад, что ты в порядке. Похоже, здесь ты в полной безопасности.

– Ради чего ты сражаешься? – требовательно уточнила предводительница. – Ради кого ты сражаешься?

– Блин, – пробормотал Дункан, ощущая приближение видения, но неохотно позволил волне магии затопить себя.

Он вскинул меч, посылая молнию в небо. Клинок окутался языками пламени.

В этот раз пятнистый мустанг главной из всадников тоже отступил на пару шагов. Она наклонилась и принялась успокаивать скакуна, шепча что-то ему на ухо и сжимая бока коленями.

– Я – Дункан из клана Маклеодов, потомок Туат Де Дананн. Я меч, что разит тьму, брат пронзающей ее стрелы. Я одной крови с Избранной и принес ей обет. Я сражаюсь вместе с ней, я сражаюсь ради нее. Мой свет горит ради жизни. Моя жизнь принадлежит ей и всем тем, кто выступает против тьмы. – Дункан пришел в себя, опустил меч, провел вдоль лезвия ладонью, гася языки пламени, и с вызовом осведомился: – Усекла?

Предводительница спешилась и подошла к почти потухшей огненной линии.

– Тогда, Дункан из клана Маклеодов, именно тебя мы и ждали. – Затем протянула руку. – Меня зовут Меда из племени Первых. Мы будем сражаться вместе с тобой. Вместе с Избранной.

– Добро пожаловать на войну, – решив довериться инстинктам, он позволил пламенной стене угаснуть и пожал протянутую ладонь.

* * *

Фэллон ощущала эмоции Дункана. Это нервировало, выводило из себя. Его печаль по погибшим откликалась в ней, создавая слишком близкую связь, к которой девушка была не готова.

После обряда она тоже не находила себе места.

Фэллон надеялась, как надеялась каждый год после явления родного отца, что это произойдет вновь. Но знала, что этого не случится. Пока нет.

Она придумала отговорку и ускользнула прочь от праздничных гуляний, от горящих костров, от вырезанных лиц тыкв, от наряженных в костюмы детей и приготовленных для них угощений, от музыки в парке.

Фэллон говорила себе, что должна вернуться к картам и планам, должна обдумать тактические детали. Но в глубине души понимала, что обманывает саму себя. Настало время предпринять нечто большее, чем строить планы. Настало время сделать следующий шаг, увидеть все собственными глазами. Время действовать.

Это было опасно, но Фэллон решила, что риск оправдан. Прежде чем перемещаться, можно заглянуть в хрустальный шар и оценить, свободен ли путь.