Расцвет магии

В одной из больших общих комнат Фэллон насчитала двадцать пять коек. Привезенные из Вашингтона Уникумы находились повсюду: кто-то спал, кто-то ел, кто-то просто сидел, уставясь в пустоту. В воздухе носился целый ураган эмоций, да так явно, что можно было дотронуться: страх, растерянность, надежда. Между кроватями пробирались добровольцы и предлагали новоприбывшим чай, суп, закуски. Иногда просто клали руку на плечо, проявляя участие.

Фэллон заметила Трэвиса, который сидел рядом с седой, морщинистой женщиной и шептал ей что-то, заботливо укрывая одеялом. Чуть поодаль Ханна склонялась над кроватью, где лежали сразу двое детей, цепляясь друг за друга.

Трэвис поднялся, записал что-то на планшете и двинулся навстречу сестре, огибая койки.

– Я составляю список имен плюс вношу самые общие данные: возраст, способности, если получается разговорить. Блин, какие они рассказывают ужасы, просто жесть. Даже не жесть, а не описать словами что.

– Теперь эти несчастные в безопасности, – заверила разъяренного брата Фэллон, сжимая его плечо. – Мы о них позаботимся.

– Как им после такого жить? Та женщина, с которой я сейчас общался, Сьюзен Грант, тоже эмпат. Раньше она работала учителем, потеряла всех родных после Приговора. Вместе с группой переселенцев, среди которых были ее студенты, выбралась из Далласа и в итоге оказалась к востоку от Теннесси, где они и решили обосноваться. Сьюзен открыла небольшую школу, а способностями даже не пользовалась, потому что опасалась их. Просто хотела учить детей.

– Долго ее продержали в плену?

– Сьюзен и сама не знает точно. Пять или шесть лет. Она попала под один из ночных рейдов, которые проводили правительственные войска. Некоторым из поселения удалось сбежать, а безобидную учительницу схватили и поместили в одиночную камеру. Устраивали сенсорную депривацию, били током и, кажется, даже сделали операцию на мозге. Бедняжка не может вспомнить наверняка. Но каждый раз, как она пыталась воспользоваться способностями, прочитать кого-то, то зарабатывала ужасный приступ головной боли. Эти уроды лишили Сьюзен того, кем она является, заставив страдать.

– Они больше ее не тронут.

– А сколько было еще таких? – с гневом и отчаянием спросил Трэвис. – Все эти несчастные, которых вы освободили сегодня, разве ты не слышишь, как они кричат?

Фэллон сделала единственное, что смогла придумать: притянула к себе брата, крепко его обняла и окутала пологом тишины и покоя.

– Тебе нужно поберечь себя.

– Этих людей никто не берег, – вскинулся Трэвис, но вскоре обмяк, глубоко вздохнул и отстранился. – Прости, меня просто вывели из равновесия все эти эмоции. Некоторые из освобожденных даже не могли вспомнить свои имена! Приходилось заглядывать глубоко. Подонки-ученые постарались стереть даже личности подопытных. Превратить их в пустое место. – Он прерывисто втянул в легкие воздух. – Да, ты права. Пора сделать перерыв, иначе я больше никому не сумею помочь. Пойду проветрюсь.

– Правильно.

– Чтобы не тратить времени зря, занесу пока собранные сведения кому-нибудь из командования, а потом вернусь.

– Тебе не помешало бы поспать.

– Этой ночью никому из нас не удастся заснуть, – Трэвис обвел комнату взглядом, полным бушующих эмоций. – Я скоро вернусь.

Когда он вышел, к Фэллон приблизилась Ханна.

– Не хотела вам мешать. Твоему брату достается. Эта группа освобожденных сильно настрадалась. – На бледном от усталости лице девушки проступило сочувствие, она прижала руку к груди. – Ты и сама видела, каково им пришлось. А Трэвис, желая облегчить муки, забирает часть себе. Уговорила его отдохнуть остаток ночи?

– Нет, только сделать перерыв. А тебе не пора ли самой отправиться спать?

– Скоро прилягу. Всему медперсоналу выделили койки в соседних помещениях с пострадавшими.

– А куда определили детей и младенцев?

Ханна взяла Фэллон за руку, отвела в сторону и тихо сообщила:

– Лана с Рейчел забрали их в Нью-Хоуп. Никто не знает, кто родители этих бедняжек. Освобожденные женщины помнят беременность, но забыли, как рожали. Насколько нам удалось выяснить, их отводили в лабораторию и накачивали какой-то дрянью. Нужно будет просмотреть все изъятые медицинские файлы, чтобы докопаться до истины.

– Непременно.

– Но не все роженицы вернулись в камеры. И не у всех даже настал срок, когда их забирали. Фэллон, я знала об экспериментах, но не верила, что дела настолько плохи. Видимо, надеялась в глубине души, что никто не способен на подобную бесчеловечность. Теперь же у меня открылись глаза: все еще хуже, чем в моих самых страшных кошмарах.

– Сотворившие это ответят за свои преступления. Те, кто отдавал приказы, и те, кто их выполнял. Все они понесут наказание.

– Я верю, что каждый негодяй рано или поздно поплатится за свои действия. И надеюсь, что сегодняшний день заставит вздрогнуть всех хоть отчасти ответственных за эти жестокости. Пока же… – Ханна рассеянно потерла шею. – Я помогу еще одной несчастной принять душ и переодеться. Видишь светловолосую женщину, которую ведет с осмотра Лидия?

– Да.