Расцвет магии

Дункан думал, что дверь окажется запертой, но она со скрипом распахнулась. Он мог бы поклясться, что сам дом глубоко выдохнул. Тоня тоже вошла и создала маленький шарик света. В его слабом мерцании, под пылью времен, близнецы увидели просторное кухонное помещение, каким оно было раньше: чистые стойки, стол с голубой миской в центре – цвет просматривался даже сейчас – и аккуратно задвинутые стулья. Дункан с любопытством открыл шкаф и обнаружил затянутую паутиной стопку тарелок. За другой дверцей скрывались чашки.

Тоня заглянула в холодильник. Он оказался пустым, тщательно отмытым. В воздухе запахло лимонным чистящим средством, которое перебивало затхлость.

– В кладовке ничего нет, – сообщила Фэллон. – Не осталось продуктов, все забрали.

– Но не взяли посуду, – задумчиво прокомментировала Тоня, исследовав помещение. – Кто-то выжил или хотя бы прожил достаточно долго, чтобы привести кухню в порядок, использовать еду.

– С тех пор прошло немало времени. Этот дом давно нас ждал, – сказал Дункан, ощущая доносившиеся до него отголоски, как горя, так и радости. – Наши предки вкладывали всю душу в свои владения, в наследие.

– Это ваше наследие. Твое и Тонино. И Ханны. Все здесь принадлежит вам. Оставлено специально для вас.

– Этот дом по-прежнему полон голосов, – прислушиваясь к неясному шепоту в сознании, Дункан прошел в столовую. – В последний раз все наши родные ужинали здесь в канун Нового года. Мама рассказывала, что на ферме всегда устраивали шумный праздник, а до того собирались за столом всей семьей.

В комнате громоздился старый сервант. На пыльных полках стояли затянутые паутиной подсвечники и другие предметы, которые, похоже, передавались из поколения в поколение. В шкафу с помутневшими стеклянными дверцами виднелись большие блюда и сервизы. Наверняка их доставали только по особым случаям.

– Тем вечером их было шестеро? – спросила Тоня, уловив промелькнувший перед внутренним взором образ накрытого стола. – Ты можешь их разглядеть?

Дункан мог. Перед глазами как наяву стояла картина собравшейся за ужином семьи – все они давно превратились в призраков. В бокалах пузырилось шампанское, на праздничных блюдах лежали фазаны, в глубоких мисках дымилась еда. Огонь в камине потрескивал, а в воздухе витали ароматы жареной дичи, домашних деликатесов, свечного воска и духов. Собравшиеся поднимали бокалы и произносили тосты.

– Во главе стола сидит владелец фермы, – принялся рассказывать Дункан. – Напротив – его жена. По бокам разместились двое братьев-близнецов и их жены, которые тоже похожи словно сестры. Они кажутся не только семьей, но и близкими друзьями. Их дети и дети их детей уже разъехались после Рождества. Кэти совсем не смогла присоединиться к празднику, потому что вот-вот должна была родить двойню. Поэтому за столом собралось только старшее поколение, шесть человек. Они произносили тосты в честь уходящего года, не зная, что он станет последним.

– Они очень сильно любили друг друга, – со слезами на глазах прошептала Тоня и положила голову брату на плечо. – Это чувство так и витает в воздухе.

– А тем временем болезнь уже пустила корни в носителе. В Россе Маклеоде, – Дункан махнул рукой на пустующее сейчас место. – Он этого не знал, но я вижу тьму и смерть.

– И болезнь распространилась среди всех остальных членов семьи еще до того, как ужин закончился. Сочувствую, – тихо сказала Фэллон и отошла, чтобы дать близнецам побыть вдвоем, а сама начала вытирать пыль и смахивать паутину, которые напоминали о безжалостном времени.

Дункан проводил девушку глазами, в которых плескался океан печали, и направился в соседнее помещение. Гостиная – или здесь называют ее залом? – оказалась такой же прибранной, как и другие комнаты. Аккуратно сложенная стопка дров лежала рядом с камином, внутри которого уже была приготовлена растопка, будто ожидая возвращения хозяина в любой момент.

Тоня подошла к полке, взяла рамку с фотографией и отерла со стекла пыль.

– Похоже, этот снимок сделали за год до последней вечеринки. Или даже раньше. Здесь вся семья стоит возле рождественской елки. Мама. А это…

Дункан подошел к сестре и взглянул на фотографию. Хью и Милли – владельцы фермы. Дедушка с братом и их жены. Тети и дяди, с которыми так и не довелось познакомиться. Кэти – такая молодая! А рядом, обнимая ее за плечи…

– Наш отец.

– У нас даже не было его изображения, – прошептала Тоня. – Когда мама поехала в больницу со схватками, то почти ничего не успела с собой взять. И неудивительно: Нью-Йорк погрузился в хаос, а она осталась совсем одна. Ее муж к тому времени скончался. Он такой красивый.

– Возьмите фотографию с собой и отдайте Кэти, – предложила Фэллон, по-прежнему держа дистанцию, чтобы не нарушать уединение близнецов. – Вряд ли хоть что-то может сравниться по важности со снимком, на котором вся семья запечатлена вместе.

Они прошли по дому, обнаруживая везде следы тщательной уборки: заправленные постели, сложенные полотенца, развешанные и убранные по шкафам предметы одежды.