Расцвет Рагнарёка

Божества злились, горевали, иногда их проявления могли счесть за знак, за благодать, за принятие жертвы. Народы занимались самообманом, самовнушением. Зарезал жрец козлёнка – что толку? Какой прок богам с его смерти, с его крови, с его мяса, с самого ритуала? Никого из них это даже не волновало. Боги лишь гневались, посылая на бессердечных жрецов всё новые беды, а смертным народам всё новые испытания.

Их просили, просили, просили, требовали, убивали своих, предавались под веянием хаоса всё более тёмным и жутким обрядам. Всё больше безумия, крови и каннибализма. Терпению богов постепенно приходил конец, а народы не желали слушать даже своих пророков. Попытки же заявиться в мир людей и призвать их к благоразумию, утверждая, что богам все эти подношения и жестокость не нужны, приводили к непониманию и гневу фанатиков, как и их преданных паств, с призывом казнить такого еретика на месте. Такое обращение и хуление вызывало ещё больше гнева у духов-хранителей.

Засухи, смерчи, рой саранчи… К примеру, Сет, когда-то телохранитель Ра, посланный им карать извергов, столь преуспел в этой работе, что из генерала жестокого воинства получил «повышение» до божества зла, найдя свою стезю в нанесении вреда людям и всем остальным. От него страдали наги, фелины, шеду, ванары…

Народы не понимали причин гнева богов. Жрецы трактовали это как требование новых жертв. Круг замкнулся. Становилось всё хуже и хуже, пока людям не подсказали, как поднять мятеж. За время своей «цивилизации», своего «развития», духи-хранители обзавелись различными атрибутами: веретено Мокоши, рогатый шлем Бури, трезубец Посейдона и прочее-прочее. Полубог-шут Локи придумал, как заточить богов в артефакты. Сообщил знакомым великанам, а один из них рассказал людям.

Так люди стали доминирующей расой в Иггдрасиле, подговорив остальные народы свергнуть богов. Их жрецы света контактировали с ангелами, от которых узнали о Творце. Только представляли его по-своему. Похожим на себя, мудрым старцем, взирающим с небес и создавшим весь мир по своему видению. Им было невдомёк, что всё вокруг – результат творения хаоса. Настоящее чудо, обратившее бушующую стихию в упорядоченные циклы смены дня и ночи, времён года, жизни и смерти.

Разгневанные боги воевали с народами, исчезали в артефактах, уходили в изгнание, в небытие, никак не противоборствуя религии света. Культ Творца быстро заполнил пустоты необходимой веры, когда были побеждены старые боги. Потому что народы не могли полагаться лишь на себя, им всегда нужен был кто-то свыше. У эльфов это были их предводители, а вот вера людей на одном лишь императоре не удержалась. Он был для них смертным, никак не богом, слишком равным всем остальным. Идея вечного и неделимого Творца, воспетого ангелами, быстро прижилась в их сердцах.

А люди даже в структуре своей имели некое доминирующее свойство. Вероятно, то был некий дефект или побочная реакция на что-либо. Но союз эльфа и человека порождал полуэльфа, человека и орка – полуорка, союз с гномом – полуросликов, подобное не происходило между браками любых иных рас. Эльфы и гномы не могли зачать меж собой «эльфогномов», как не могли и минотавры с псоглавцами сотворить каких-либо смежных гибридов. Содержащейся в их крови информации на это попросту не хватало, нужно было нечто особое, чем обладали био-инженеры давно исчезнувших, деградировавших в племена эльфов, элдеров. А их наука и знания оказались утеряны.

Люди как бы вытесняли всех остальных, делая всё больше и больше похожими на себя с каждым поколением. Полуэльфы от последующих связей с людьми становились всё человечнее: острота ушей, пропорции тела и анатомия у детей и внуков была уже практически людская. Кровь иных предков вытеснялась, часто не оставляя даже намёка на причастность к родству кого бы то ни было.

Сверкающая модель Иггдрасиля перед взором Бальтазара и Анфисы приняла нынешний вид. По крайней мере, таким мир рисовали на карте, никто из них двоих не мог забраться или подняться так высоко, чтобы убедиться в точном сходстве увиденного рельефа. Но народы его разбрелись именно так: светлые эльфы – в Лонгшир, тёмные – в Арьеллу, Империя Гростерн раскололась во время восстания движения Сопротивления, архипелаг Игг стал пристанищем для многочисленных фералов: острова псоглавцев, фелинов и многих других. Фафнир стал пристанищем для чешуйчатых гибридов: ласертов – людоящеров, серпентов – человекозмеев, драконидов и их собратьев. Только те были уверены, что произошли от драконов, рождённых великими змиями.

– Любопытно… – проговорил некромант, когда видение начало тускнеть, а Песочные Часы Хроноса, засверкав, вернулись Анфисе в запястье. – Всегда полагал, что духи-хранители из эфира. А оно вон как… Сама-то поняла что-нибудь?

– Что все эти старые боги – монстры, – хмыкнула девочка. – Как бы ни выглядели. Лишь издеваются и не помогают.

– Есть в нас с тобой нечто общее… – произнёс мужчина.

– Ничего общего! Фи! Вы вон приютили у себя сброд чудовищ! Одна, как паук, с тысячей рук, другие с клювами… – кривила губки Анфиса.