Расцвет Рагнарёка

– «Математика – язык природы», – прочёл вслух Локи на обложке поднятого тома, убрав тот на место. – Лучше б читал книги по убеждению и красноречию, – вздохнул шут. – Я думал, будет сложнее. Не сопротивляться – было верным твоим решением. Верным, но всё равно глупым.

– С кем это ты тут разговариваешь? Сам с собой, что ли? Опять кукухой поехал? – вышагал из Локи со шлемом его двойник с шутовским колпаком, гремя бубенчиками.

– С мёртвыми, с мёртвыми он разговаривает, – шипящим тоном произнёс третий Локи в чёрной мантии с бледным лицом и изображением черепов на кольцах и амулетах: эдакий некромант.

– С сандалиями, – объявился и Локи-толстяк в купеческом буром кафтане и бобровой шапке-боярке. – С хорошей вещицей чего б и не поговорить? Прекрасная обувка! Высший класс! А бегают как, а летают! – с восхищением восклицал он.

Истинный Локи задул огонь в камине с котелком, отчего вокруг резко потемнело, осмотрел пустую комнату, в которой вновь был совсем один, без других голосов и фигур, а затем выпорхнул в окно, через которое сюда и проник. Одинокая башня с куполом-навершием осталась вдали под опадающим снегопадом, что срывался под фуртхёггскими холодными ветрами с хмурого серого неба.

Преодолев немалое расстояние, на окраине одного тихого ночного городка плут опустился возле алхимической лаборатории, вокруг которой были ухоженные заросли конопли. А прямо на двери висела прибитая гвоздём потрёпанная бумажка, представляющая собой ценник на масло, семена и всё прочее.

Путник постучал, и спустя краткое время дверь ему открыла женщина с узким разрезом глаз, наряженная в бледно-розовое дайконское одеяние с синим поясом, придерживающим также внешнюю рыжеватую юбку из шерсти. В руках у неё была ваза-кувшин с цветущими розами, а на плечах – декор из зелени, на стеблях которой с одной стороны сидела летучая мышь, а с другой – красивая бабочка, плавно шевелящая усиками.

– Локи… – явно не была рада хозяйка лаборатории своему гостю.

– Могу ли я зайти к великой Ма-Гу? – усмехнулся тот.

– Только если недолго, – проворчала она, заходя внутрь обратно, не закрывая дверь.

– Да всего-ничего, я на пару слов, – проверил Локи рукоять кинжала на поясе. – А то трубы гудели, Гор сигнал подавал, дай, думаю, проведаю фею-богиню. Милая бабочка у тебя. Правда, что они всего по три дня живут? Ты их так и сменяешь? Сегодня – такая, послезавтра – зелёная, следом – красненькая? Ха-ха! О! Слышала, как однажды молодая жена заявила мужу: дорогой, я себе сделала татуировки в виде цветочка на животе и бабочек на грудях. А тот ей: ну, и зачем? Чтобы лет через сорок бабочки сели на цветочек?! Ха-ха-ха! Смешно, правда?

Анфиса I

В чёрном замке лорда Кроненгарда завершалась подготовка к ответственной миссии по поиску оружия старших богов. Требовалось отправиться в Мимир, в некую горную крепость-святилище под названием Седая Твердыня, где хранилась одна из ваджр – двусторонний скипетр, сочетавший в себе элементы трезубца и булавы, но с огромной разрушительной силой, что сосредоточена в реликвии.

За длинным столом матушка Мокошь сидела напротив Гора, в то время как остальные боги-хранители размещались от них по обе стороны на стульях изысканного гарнитура из красного дерева с пунцовой бархатной обивкой и подушечками даже в прямых остроконечных спинках.

Сам некромант Бальтазар и его чародей Ильдар стояли позади богини с веретеном, принимая периодически участие в обсуждении. Ожидали, когда пани Софра определит, кому двигаться в Мимир и ему или им, если пойдут несколько, в дорогу соберут всё самое необходимое из запасов замка. Оставалось узнать их решение, когда команда вновь поднимется сюда.

За столом в это время ожесточённо спорили Мокошь и Мара о том, когда следует богам вступать в разгоравшиеся конфликты. Одна принимала позицию исключительно Вольных Городов, другая же настаивала, что все в равной степени достойны жить или хотя бы получить шанс на выживание.

– В чём суть защищать нынешние территории, если они постоянно менялись? – не понимала Мара, богиня зимы и смерти, представлявшая собой внешне гибрид женщины и сухих ветвей дерева, расходящегося шипами, наростами и рогами, средь которых полыхало бледно-синее пламя.

– В том, чтобы сохранить целостность мира. Многим племенам нынче даже некуда бежать… – нагнувшись вперёд, строгим тоном отвечала ей матушка Мокошь, пассами рук вращая перед собой над столом золотистое веретено.

– Так потому им надо забрать новые земли. Ты не слышишь, как топает Бегемот, создавая разломы и землетрясения? Как Иблис растапливает снежные шапки, устраивая наводнения? Как Цербер сжигает поля… Да эти твои разрозненные племена вскоре вымрут от голода, если ты не начнёшь думать! – с гулким эхом воскликнула Мара.

– Я попросила бы без оскорблений, – хмурилась Мокошь. – Ты считаешь, что всё знаешь, но на деле можешь нанести вреда больше, чем Локи, если станешь действовать столь необдуманно.