Растущая луна: зверь во мне

Почти неделю у Бернта не выходил из головы разговор с Юцалией. Неожиданная поддержка дала надежду, что у него все получится, а это дало силы жить. Он не собирался без оглядки доверяться послу Лейна, но готов был признать, что если кому и выгодно помочь, то это Юцалии. Он тоже принадлежит церкви Хранителей Гошты, он защищал принцессу. Ему бы очень хотелось, чтобы на троне была она, пусть в качестве регента при малолетнем короле, ведь законы Кашшафы запрещают женщине наследовать трон.

Он навел справки о графе и нанял человека, последить за ним. Выходило, что граф Юцалия стал послом не только потому, что имел способности улаживать сложные дела, или проницательность, которая помогала предугадать события, до того как они произошли. У Бернта создалось впечатление, что его сослали сюда за какую-то провинность и возвращаться не позволяли. Он бы не удивился, если бы узнал, что семья Юцалии в заложниках у Тештера. А значит, он воспользуется ситуацией, чтобы заслужить прощение. До сих пор жизнь посла можно было сравнить с ходьбой по канату: смотреть дух захватывает, а уж каково самому канатоходцу, представить трудно. Юцалия справлялся с этим изящно, с улыбкой, хотя двое, что служили в Кашшафе до него, закончили не очень хорошо: один был убит, а второй выслан из страны. Юцалия выбирался из передряг, не опалившись и даже и запаха дыма на себе не имея. Если бы он стал союзником, дело бы точно закончилось успешно.

Но два человека — это все равно очень мало. Может быть, Юцалия знает надежных людей? Говорят, он посещает Дишона — главу церкви Хранителей Гошты, который отправлен в ссылку в какой-то захудалый приокеанский городок. Хотя Дишону он бы ни за что не доверился. Слишком уж неприглядно глава церкви показал себя в истории с Мирелой. Многие защищали ее, но Дишон отсиделся тихонько в каком-то монастыре. И все же у Юцалии должно быть больше возможностей, чтобы найти помощь…

Элдад не подозревал, как изменился за несколько дней: расправились плечи, подбородок поднялся. Глаза блестят странно, но это бывает после болезни. Он по-прежнему бывал в церкви, но уже не так долго. Несмотря на возражения некоторых лордов, он приступил к выполнению обязанностей во дворце, попутно замечая уже иным взглядом все, что видел, оценивая комнаты и залы во дворце с одной точки зрения: насколько они годились для задуманного. Как далеко стража? Возможно ли собрать здесь лордов по одному или с кем-то?

Четкий план так и не вырисовывался, но откуда-то появилась уверенность, что надо немного потерпеть и верное решение придет.

Элдад по Зеркальной галерее направлялся в Океанский салон. Его отражения множились и дробились на стенах и потолке в сотне зеркал, оправленных в разнообразные рамы — позолоченные, посеребренные, из чистого золота или серебра или из обоих металлов вместе. Бернт давно научился не обращать внимания на мельтешение вокруг. Но сегодня вдруг поверил, что эти мужские фигуры — это не его отражение, а те, кто готовы ему помочь. Не может быть, чтобы только он был недоволен тем, что творится в Кашшафе. Не у него одного убили родных, не один он пострадал.

Океанский салон украсили различными видами Дикого океана. Крупные кашшафские порты находились на его берегу, да и рисовать его было приятнее, чем лед Мерзлого океана. Если не обращать внимания на рамы и подсвечники на стенах, то картины последовательно изображали разное время дня, и разные порты, которые имелись на западном побережье, от больших городов до самых маленьких, похожих на рыбацкие поселки. По традиции именно здесь гофмейстер должен был собирать по утрам придворных, чтобы еще до того как проснется король, отдать им последние указания.

Когда Бернту сообщили, что он получает должность гофмейстера, он поначалу испытал почти благоговение: стать одним из влиятельных аристократов в стране, едва достигнув совершеннолетия, — о таком успехе он еще не слышал. Он верил, что это сделано не только потому, что ему очень доверяли, но и для того, чтобы он мог спасти мать, еще томящуюся в тюрьме.

Первые же дни в новой должности сначала вызвали недоумение. Придворные, которыми он должен был управлять, были старше его, за исключением разве двух последних фавориток короля Манчелу. Они смотрели на гофмейстера с таким высокомерием, отвечали с такой насмешкой, что после встречи в Океанском салоне хотелось принять ванну. Он стискивал зубы и хранил холодную вежливость, надеясь, что когда-нибудь заслужит должное уважение.

После казни матери наступило прозрение. Его поставили сюда вовсе не за особые заслуги или верность, но потому, что пока все во дворце контролирует могущественный маг, никто другой не захотел подставлять свою жизнь. Они спрятались в норы и выжидают. Когда все успокоится и станет точно известно, кто же управляет страной, тогда ничего не стоит сместить молодого выскочку Бернта и передать должность кому-то более нужному.

Но пока этого не сделали, он использует их оплошность для своих целей.