Растворюсь в тебе

Я попыталась разомкнуть глаза. Один сразу заболел, а второй открылся без проблем. Первое, что увидела, была невероятно удобная большая подушка, в белой наволочке с мелким приятным рисунком «турецких огурцов», моя бабушка такой орнамент называла «галюнами». Тёплое одеяло, мягкий матрас подо мной. Комната была небольшой. Стоял белый шкаф, на серый ламинат брошен приятной бежевой расцветки коврик. Светлые обои и большое окно, которое было открыто. Я пошевелила головой, почувствовала головокружение, но успела увидеть, что комната на втором этаже дома. Виднелся лес и речка.

Устала так, как будто проделала долгую, тяжёлую работу. Я уронила голову на подушку и закрыла глаза, в надежде утихомирить подскочивший пульс и возобновившиеся боли.

Через какой-то период времени вернулся мужчина. То что он большой, выдала его тяжёлая поступь по полу, и я всем телом ощутила присутствие рядом высокого человека.

Он сел на кровать рядом со мной, и прогнулся под ним матрас. От него пахло бензином и краской.

— Ты в моём доме, тебе нечего бояться, — сказал он мне.

Это было совсем не нужно. Я потерянная и до уныния одинокая. Да, многие скажут, как моя мама: "у тебя вся жизнь впереди". Но я не видела, что там впереди, и не хотела никакого будущего.

Широкая горячая ладонь погладила меня от головы до поясницы, и я вздрогнула, осознав, что лежу совершенно голая.

— Не бойся, сейчас я займусь твоей попкой, — усмехнулся мужчина, и я вся напряглась. — Лучше расслабься, это укол. Обезболивающее.

Превозмогая боль, я попыталась съёжиться всем телом. Почувствовала шлепок по попе.

— Я же просил расслабиться, — строго сказал он и зафиксировал мои бёдра волосатым предплечьем.

Боль от моих дёрганий была нестерпимая, и я вымученно застонала. Почувствовала, как игла входит в бедро и замерла на время.

— Вот умница.

Кажется, по моей попе проехался язык. Ситуация стала совсем невыносимой. Гнетущая, удушливая. Вот не хватало мне, после приключений с долгом Марата, загреметь к маньяку в лапы.

Удручённо заплакала.

Меня укрыли одеялом и чуть приподняли с подушки.

— Выпей, — к губам приложили бутылочку с водой.

Я сделала большой глоток. Вода оказалась какой-то живительной. Попала волной внутрь, и организм вроде ожил. А потом и ноющая боль притупилась. Получилось расслабиться. Голова безвольно скатилась с подушки, и я медленно погружалась в сон.

— Инна, надо сесть, — сказал уже знакомый голос.

Сильные, очень крепкие руки потянули меня выше, и я слабо цеплялась за одеяло, потому что помнила, что нагая. Мужчина помог мне прикрыться. Уложил меня на подушки, полусидя.

Я разомкнула веки. Голова не кружилась, я не чувствовала боли. Передо мной сидел мужчина.

Действительно здоровый и взрослый. Наверно, около тридцати. От этого становилось не по себе. Волосы его были отросшие тёмные, борода короткая. Правильные черты лица с высокими скулами. И глаза тёмно-карие с огоньком, такие пронзительные, что я боялась дышать, пока они меня сканировали.

— Привет, — он улыбнулся очень красивой белозубой улыбкой и поднял повыше зелёную тарелку, чтобы я увидела её. — Паша Андреевич, наш фельдшер велел кормить тебя кашей. — Будем есть.

Он не дождался от меня реакции, набрал ложку каши и приложил её к моим сомкнутым губам. Терпеливо ждал. А я вдохнула запах молочной овсянки и с голода различила аромат сливочного масла. Кашу я не ела со школы. Марат такую еду призирал, а я пыталась ему во всём угодить.

Теперь я обречена, вспоминать наши отношения всегда. Из тех немногих воспоминаний, что сохранились после кошмарной ночи, я помнила, что Марат мёртв и галлюцинация не давала покоя. Я видела какого-то оборотня. Хотя, уже не была уверена в этом.

— Меня зовут Давид, — он усилил нажим ложкой на мои губы и ещё шире улыбнулся. — Можно Дэвид, можно Дава. Я на охоту ходил, нашёл тебя на пустыре.

Я приоткрыла рот и туда тут же залетела ложка каши.

— Умница, — Давид набрал ещё ложку и продолжил. — Ты в бандитских разборках побывала. Не расстраивайся, я сказал, что ты моя невеста по переписке и попала в аварию, когда спешила на нашу первую встречу.

Он рассмеялся и попытался всунуть мне вторую ложку восхитительной каши. А я никак не могла принять решение по сложившейся ситуации. На маньяка он вполне походил, особенно его бородень маньячная. И здоровый, такими руками, как у него, кости ломать, а не больных лечить.

Но у меня никаких сил жить не осталось, поэтому пришлось плыть по течению.

Я пропустила в рот вторую ложку каши. Тщательно её смакуя, во все глаза смотрела на странного типа, который подобрал из могилы девушку и притащил к себе домой. Не вызвал полицию, не поднял панику. Тихо утащил и замаскировался. Придумал нашу предысторию и выхаживал меня.

Для чего?

Я перестала жевать, замерла, как изваяние.

— Родственники, близкие есть? Ты можешь позвонить, я зарядил твой телефон. — Давид кивнул куда-то в сторону, наверно на прикроватную тумбочку, но я туда не смотрела, глаз от него не отводила, ожидая удара или… Поцелуя в ягодицу. Что, по моему мнению, в моём жалком состоянии одно и то же. Сопротивляться я не смогу.