Расул Гамзатов

«Сюжет “Острова женщин” повторяет известную в романтическом искусстве коллизию-конфликт между возвышенным миром поэтической мечты и миром действительным, — писала исследователь творчества Расула Гамзатова Чакар Юсупова. — ...В поэме возникают образы исторических лиц — Колумба, испанских королей Фердинанда и Изабеллы, генерала Энрике Кортеса, реальных людей, корреспондента ТАСС, президента Мексики, деятелей культуры и искусства, легендарных женщин и образы вымышленные... Картины далёкого прошлого легко перемежаются с эпизодами современной жизни, возникают вновь, сопоставляются, сравниваются, сменяются поэтическими раздумьями и размышлениями, лирической экспрессией».

Однако мечта о стране любви, вера в то, что это и есть единственно достойная людей романтичная держава, не покидала Расула Гамзатова. К этой идее он возвращался снова и снова. О том же и его стихотворение «Хочу любовь провозгласить страною».

Хочу любовь провозгласить страною,
Чтоб все там жили в мире и тепле,
Чтоб начинался гимн её строкою:
«Любовь всего превыше на земле».
Чтоб гимн прекрасный люди пели стоя
И чтоб взлетала песня к небу, ввысь,
Чтоб на гербе страны Любви слились
В пожатии одна рука с другою...
Хочу, чтоб все людские племена
В стране Любви убежище просили[152].

С каждой новой книгой Гамзатова подданных его поэтической державы становилось всё больше. Если бы все, ставшие добровольными «кавказскими пленниками» его таланта, подали друг другу руки, мир обрёл бы чудесный меридиан любви и братства.

«МЫ, НИЖЕПОДПИСАВШИЕСЯ»

Как члену Комитета по Государственным премиям, Расулу Гамзатову доводилось участвовать в дискуссиях о будущих лауреатах. В 1981 году на премию номинировался фильм Татьяны Лиозновой «Мы, нижеподписавшиеся». Картина была снята по наделавшей много шуму остросоциальной пьесе Александра Гельмана, которая шла во многих театрах, в том числе и во МХАТе.

Действие происходило в купе поезда, на котором возвращалась комиссия, отказавшаяся подписывать акт о приёмке нового хлебозавода из-за небольших недоделок. Здесь же оказывается и главный герой, пытающийся убедить комиссию подписать нужные бумаги. Он прилагает отчаянные усилия, применяет сомнительные приёмы, готов пойти на всё, чтобы получить нужные подписи. Но, как выясняется, он хочет спасти не столько завод, сколько честного человека, своего начальника, которого непременно снимут с работы, если акт не будет подписан.

В фильме отразилась назревавшая в обществе необходимость перемен. Люди устали от лицемерия, от партийных указаний, от конформизма и лжи, пропитавших общество. Выбор между добром и злом становился не таким простым, как о том привыкли писать в газетах. Фильм волновал, беспокоил, порождал опасные для застоявшегося общества вопросы.

Несмотря на рекомендации «сверху», обсуждение проходило весьма бурно. Фильм было велено исключить из списка претендентов, но Расул Гамзатов с этим согласен не был. Писатель Дмитрий Мамлеев, в ту пору заместитель главного редактора газеты «Советская культура», вспоминал:

«Несколько раз Гамзатов брал слово, но по результатам голосования оказался в меньшинстве. Кто-то из именитых членов комитета пытался успокоить Гамзатова.

— Расул, ты проявил принципиальность...

— Принципиальность у нас есть, а вот справедливости не хватает.

Много раз поэту, перед которым были открыты все двери, удавалось остановить несправедливость, защитить человека, но случилось и так, что даже он был бессилен».

Но поэт оставался поэтом и облекал свои горестные размышления в стихи.

Учёный муж качает головой,
Поэт грустит, писатель сожалеет.
Что Каспий от черты береговой
С годами отступает и мелеет.
Мне кажется порой, что это чушь,
Что старый Каспий обмелеть не может.
Процесс мельчанья человечьих душ
Меня гораздо более тревожит[153].

Нижеподписавшимися тогда были все: писатели подписывали свои произведения, руководители подписывали приказы, органы власти — законы и указы. Возможно, кто- то и испытывал угрызения совести, отправляя, к примеру, в ссылку академика Андрея Сахарова — правозащитника и будущего нобелевского лауреата, однако система продолжала работать по-старому, наращивая обороты, но теряя эффективность. Ремонту она не поддавалась, а заменить было нечем. Это сказывалось на всём, в том числе и на литературе, что весьма заботило Расула Гамзатова. Он говорил, отвечая на вопросы Далгата Ахмедханова: